Поцелуй для папарацци

– Это ложная информация, – перебил его Бен.

– А Оливия утверждает другое, – заявил Спенсер.

– Что?!

– Она сегодня дала сенсационное интервью. Я цитирую: «Честно говоря, мы начали встречаться, как только стартовали переговоры о поглощении Чатсфилдами сети отелей “Харрингтон”». И слово «мы», если ты не понял, подразумевает тебя и Оливию.

У Бена закружилась голова. Значит, так она решила отомстить ему за то, что он сказал у бассейна? Но зачем же она утром извинялась? Очевидно, Оливия гораздо более талантливая актриса, чем он считал. К чему ей понадобилось объявить на весь мир, что они встречаются? Она что, пытается его таким образом опозорить или разозлить, или же и то и другое? Что ж, Бен действительно разозлился.

– Я понятия не имею, почему она так сказала, – ответил он. – Я практически не знаю эту женщину.

– Практически не знаешь? – скептически переспросил Спенсер.

– Да, именно так, – рявкнул Бен и вскочил. – И мне не нравится этот допрос. Она явилась в мой кабинет, пыхтя от возмущения и обвиняя меня в том, что я специально заселил ее в ужасный номер только потому, что она Харрингтон.

– А ты это сделал?

– Повторяю, меня абсолютно не волнует твоя сделка с Харрингтонами. Нет, я не поселил ее в крохотном номере из-за какого-то тупого соперничества. И больше на эту тему я говорить не собираюсь.

Бен замолчал, его дыхание было тяжелым и сбивчивым.

– Прости, – тихо ответил Спенсер, и у Бена появилось ощущение, что он извиняется за что-то другое, как будто их разговор касается не только выходки Оливии Харрингтон.

Бен снова сел и постарался сделать несколько глубоких вздохов.

Спенсер тоже тяжело вздохнул:

– В этой сделке одна проблема сменяется другой. А теперь переговоры приостановлены… Я не могу позволить себе разозлить Харрингтонов. И нельзя допустить, чтобы в прессе мы были выставлены идиотами.

– Я не совсем понимаю, – размеренно произнес Бен, – какое это имеет отношение ко мне.

– Если ты публично объявишь Оливию обманщицей, это будет плохо и для нас, и для них.

– Каким образом это плохо для нас? – возмутился Бен. – Это она лжет.

– Ты еще не видел фотографии, не так ли?

– Какие фотографии?

– На которых вы с Оливией обнимаетесь у бассейна.

– Что еще…

Бен замолчал, вспомнив, как поддерживал Оливию в воде. Как ее длинные стройные ноги были переплетены с его ногами. Как ее грудь была прижата к его руке, когда он плыл с ней вместе к бортику. Черт возьми!

– Я не видел фотографии, – сухо заявил он, – но, можешь мне поверить, между нами ничего не было. Она наглоталась воды, и я помогал ей…

– Прийти в себя? – закончил за него Спенсер, его голос был пропитан сарказмом.

Бен поморщился.

Его объяснения звучали глупо. Но ведь это правда… отчасти. Он уже при первой встрече почувствовал невероятное влечение к этой женщине. Бен с трудом заснул прошлой ночью, потому что не мог выбросить из головы образ Оливии в маленьком розовом купальнике, а затем фантазировал, как она будет выглядеть полностью обнаженной в его постели. Прошло слишком много времени с тех пор, как он в последний раз был с женщиной.

– Что я должен сделать? – в очередной раз вздохнув, спросил Бен.

– По какой бы причине Оливия Харрингтон ни заявила, что вы с ней встречаетесь… – Спенсер умолк. – Возможно, ты ей нравишься.

А возможно, и нет. Хотя Бен был уверен, что вчера между ними возникло влечение. Однако он не был готов к серьезным отношениям, а уж к короткой интрижке тем более.

– Притворитесь, что встречаетесь, – решил Спенсер. – До окончания фестиваля и того момента, когда сделка будет завершена.

– Ты хочешь, чтобы я притворился, что встречаюсь с Оливией Харрингтон, – сухо повторил Бен.

Он не мог поверить в то, что брат просит его сделать что-то настолько бредовое.

– Да, – ответил Спенсер. – Это единственный выход.

– Нет.

– Бен, эта сделка очень для меня важна. Дядя Джин думает, что она уже у нас в кармане…

– Почему дядя так думает?

Спенсер вздохнул:

– Потому что я в этом не сомневался. Джон Харрингтон, этот идиот, уверял меня, что так оно и есть. Бен, помоги мне, пожалуйста.

– Я и так тебе помогаю, – заметил Бен. – Больше, чем мне этого хотелось бы. Я не собираюсь ничего делать ради нашей компании.

– А что насчет нашей семьи? – тихо спросил Спенсер. – Что ты готов сделать ради семьи, Бен?

– Все это не ради семьи…

– Отели «Чатсфилд» неразрывно связаны с нашей семьей, а семья с отелями, – заявил Спенсер, – даже если тебе это не нравится. Только вместе мы можем добиться успеха или потерпеть поражение.

– Я бы не назвал нашу семью успехом.

– Я знаю.

Они замолчали, погруженные в воспоминания о боли и печалях своего детства. Вечные ссоры родителей. Гнев и оскорбления отца, молчаливое отчаяние матери. И океан лжи.

– Это все, что у меня осталось, – тихо продолжил Спенсер. – Я жизнь положил на то, чтобы наши отели процветали, Бен. Они и есть моя семья.

Бен точно так же относился к своему бизнесу – работой заполнял пустоты в сердце.

– Пожалуйста…

– Ладно. Я согласен. Но больше никогда не проси меня ни о чем, Спенсер.

– Договорились.