Поцелуй дракона для рыжей бестии (СИ)

– Я поняла тебя. И поговорю с Алом, что уйду из мисталийства. Сегодня же на балу. Он должен присутствовать.

Я… я запуталась. Мне нужно было либо мириться со Спарклом, либо возвращаться в Ярославль. История с Арктуром доказала, что дорога назад была. И был мизерный шанс, что банк до сих пор не аннулировал мой лицевой счет, отправив накопленные пятьдесят тысяч в небытие. Алиса сказала, что за несколько дней здесь, там прошел целый год. Сколько тогда прошло за месяц? Восемь-десять лет?

– Если пообещаешь прибраться в гадюшнике… – начала я, но была прервана стуком в дверь. – Войдите.

Зольдина вошла с большой резной шкатулкой то ли из дерева, то ли из металла. Я кивнула, здороваясь, и осторожно отвела крышку шкатулки. Внутри находился богатый гарнитур, который соответствовал брачному браслету: жемчуг в золоте с янтарем. Надевая сначала серьги, а затем колье и два кольца на левую руку, я чувствовала, будто продалась.

Это ведь ненормально! Начали за здравие – закончили за упокой. Я не знала, чего я хотела на самом деле. Обдумывая детскую мечту поступить в академию мчс, затем более здравое и реализуемое желание стать бухгалтером, пришла к выводу, что я так и не определилась с тем, кем хотела бы стать. Было желание стать хоть кем-нибудь, чтобы не скорчится с голода и слечь под весом долгов.

А сейчас у меня была возможность познать себя и определить свое истинное предназначение. Спаркл был на удивление прозорливым, и может быть мне действительно стоило прислушаться к нему и попробовать себя в его деле? Если ничего не выйдет, он сам меня… отправит искать себя в другой сфере деятельности.

Тогда так и сделаю. У меня все равно не было третьего пути. Только два: либо я остаюсь в Милронделе со Спарклом, либо возвращаюсь одна в Ярославль и начинаю все с самого начала, если получится объясниться с полицией, куда же я пропала настолько лет. Незавидная перспектива.

Лала Сагеш, королевский дворец

Дворец блистал. Его яркое сияние ослепило меня на какое-то время, и если бы Спаркл не взял меня за руку, то я могла бы и оступиться, спускаясь с лесенки тальгетты. Муж недовольно поглядывал на меня, но спорить у него сил не было – очередная ночная «гулянка» не прошла даром. Куда он отлучался? Почему ничего не объяснял? Разве это так сложно рассказать, чтобы за него не волновались?

– Не волнуйся, дорогая, – поддержала Зольдина, выйдя из тальгетты последней. – Если будешь чувствовать себя неуютно, то после знакомства с королевской семьей можешь покинуть вечер со Спарклом. Никто не удивится вашему скорому уходу.

Зольдина вздохнула, явно недовольная попранием правил вежливости, но оставаться до конца вечера не настаивала. Она тоже была обеспокоена ночными вылазками Спаркла, наверное, даже сильнее чем я, и тем не менее расспросами ему не докучала. Смирилась с тем, что все равно никакой информации из него не выудит, а только нервы попортит? Старинная русская женская «забава» клевать мозг – это не про нее.

– Я не волнуюсь…

…я просто не знала, каким образом примирить между собой Спаркла и Ала. Я настолько погрузилась в размышления по этому вопросу, что далеко не сразу заметила еле слышные шепотки в нашу сторону. Мы с Спарклом шли по направлению к тронам, перед нами расступались люди, пряча за масками отчуждения и холодности истинные чувства. Я их не пыталась понять, озаботившись другой проблемой и, наконец, очнувшись, услышала.

– Это тайрон Сагеш? – осторожно спросил низенький коренастый мужчина слева от меня. Он, с затравленным взглядом, вряд ли представлял собой что-то большее, чем чья-то пешка, и взяли его на королевский бал скорее из жалости, чем из реальной надобности.

– Невероятно! – удивленно прошептала женщина рядом с ним. Худосочная, под стать, я полагаю, мужу, но взгляд у нее цепкий, как у цыганки, напористостью и гипнозом выманивающей деньги у доверчивых прохожих. Если столкнусь с ней, надо быть поосторожнее.

– Что он здесь делает? – прорычал мужчина за моей спиной. Я не заметила его, когда проходила мимо, но по голосу могла предположить, что ему за пятьдесят. Голос командный, суровый, с нотками безжалостности.

– Снова будут неприятности! – цыкнул еще один мужчина, явно младше тридцати, тоже откуда-то из-за спины.

– Кто это с ним? – спросила красивая женщина, отсалютовав кому-то в противоположной от нас стороне бокалом. Она спрашивала у подружки, стоящей с ней рядом, а та ловила каждое ее слово, будто была ее служанкой или пожеланию той ее могли не больше и не меньше, а казнить.

– Может из академии? – предположил мужчина слева. Тоже достаточно в возрасте, как и тот, которого я прозвала военным. Седой и усатый с редкой козлиной бородкой и маленькими глазками. Вариантов, кем он мог быть, у меня не было.

– Или его ученица? – поддакнул мальчишка немногим младше меня. Возможно, он был сыном усатого мужчины или внуком, если учесть большую разницу в возрасте между ними.

– Кто ему разрешил взять ученицу? – фыркнул еще кто-то из мужчин.