Поцелуй Ехидны

– Кто сидел на моем стуле и сломал его? – пробормотал Влад, переступая порог. Кабинет можно было назвать небольшим классом, шесть школьных парт занимали основное пространство, перед ними стояли два сдвинутых стола, как бы рабочие места. В углу наблюдалось два потертых кресла и небольшой чайный столик. По идее они должны были создавать уют и доверительную атмосферу, но как-то у них это плохо получалось. Подобные кресла можно часто увидеть около мусорных баков, как следы дефицита и достатка советского времени. Скорее всего в школу они переехали лет пятнадцать назад из какого-нибудь кабинета в отделе районного образования. И особенно «уместно» рядом смотрелся современный чайный столик из стекла, а рядом на полке остатки чайного сервиза, из того же далекого социалистического прошлого. В одном из кресел удобно расположился молодой мужчина, лет тридцати пяти в черных классических джинсах и темной графитовой рубашке. Он что-то пил из фарфоровой чашки, судя по аромату – кофе. Влад поздоровался и вопросительно приподнял брови.

Чай был невкусный, зеленый и без сахара, но Инга не могла позволить себе пить обычный, черный с сахаром или не дай бог магазинный чай в пакетиках. Даже когда ты одна, и никто тебя не видит, надо держать марку. Элита не пьет всякую гадость. Элита разбирается в искусстве, в вине, да и в чаях. Элита тусуется в клубах, на выставках. Она тоже так жила в первый год самостоятельной жизни, когда уехала от родителей. Не поступив в медицинский университет пошла на подготовительные курсы, и уже через неделю окунулась во все тяжкие: клубы, бары, алкоголь, короткий секс в клубном туалете или припаркованной рядом машине, ну или долгий пьяный, изматывающий на квартире, из которой ее выставляли под утро или того хуже – ночью. В итоге вместо университета – медучилище. Следом сельский фельдшерский пункт и непонятное замужество, потому что пора. Мужа выбирала не по любви. По статусу. Ей понравилась его профессия, психолог, звучала как-то элитно, это не слесарь, не тракторист и не другие местные представители, что неуклюже, а некоторые и нагло подкатывали к ней на местных дискотеках. И только Влад смог их отвадить, при этом не махая руками и не повышая голоса. Когда она стала с ним встречаться, только несколько приезжих попытались к ней подкатить, но потом как-то быстро сдувались и исчезали с поля зрения. И когда он сделал ей предложение, она согласилась, правда вот родители были совсем не в восторге от такой партии, но теперь вроде все наладилось. Они сбежали от всех, съехали на съёмное жилье. Семья, самостоятельная ячейка общества. Скажут же. Инга пила невкусный зеленый чай без сахара и скучала.

День закончился так же, как и начинался, скверно. И даже хуже, машина не завелась. Нет, она вначале схватила, протарахтела пару раз, затряслась и заглохла. Влад подергал провода, попинал колеса, постучал по трамблёру, и даже зачем-то протер стекло, но чуда не случилось. Лезть под капот и искать причину, не было никакого желания. С тоской посмотрел на темную дорогу. Школа стояла вдали от населенных пунктов, до ближайшего населённого пункта было километров десять, а до квартиры, которую они снимали в местном городке все восемнадцать. До шоссе, где можно поймать машину, надо было идти километра полтора по лесной дороге. Можно конечно подождать час и доехать с кем-то из воспитателей. Их смена заканчивалась в одиннадцать и власть в школе переходила к ночным нянечкам. Пятнадцать-двадцать минут идти до трассы, минут двадцать-тридцать, чтобы поймать машину. Ну а если никто не остановится, то можно будет доехать и с кем-то из работников. Как раз к тому времени освободятся. Так рассудив, Влад шагнул в темноту.

– Матвей Иванович Ольшевский, – так представился невысокий, коренастый парень в графитовой рубашке, вставая с кресла. – Социальный педагог, по совместительству буду вести курс духовно-нравственного воспитания.

– То есть религия – Влад улыбнулся и пожал протянутую руку. Рука оказалась не широкой, сухой и крепкой.

– Да, религия, но в сжатой форме. В чайнике кофе, еще горячий будете?

– С удовольствием.