Поцелуй феи. Часть 2 (СИ)

- Нет, совсем нет! - очень по-доброму ласково ответила коза. - Я тебя люблю.

- И я тебя, - из глаз старушки полились слёзы. - Кормилица ты моя! Подруженька верная! Не больно ли тебе, когда я дою тебя?

- Нет, вовсе нет, - опять очень тепло уверила коза. - Мне совсем не больно. Даже нравится.

- Хорошо ли я тебя кормлю?

- Хорошо. Только… Хлебца бы почаще, - мягко попросила коза. - Очень вкусный.

- Хлебушек любишь?

- Да.

- У нас, Шаша, не всегда бывает хлебушек. Но когда будет, я тебе теперь каждый-каждый раз буду давать кусочек! - пообещала плачущая старушка.

- Правда? - обрадовалась Шаша. - Спасибо.

Бабушка обняла её.

У Лалы на глазах тоже выступили слёзы. Она утёрла их кулачком.

- А ты что плачешь? - с доброй улыбкой спросил Рун у неё шёпотом.

- Трогательно очень, - тихо ответила она.

Рун подошёл к ней и обнял. Так они обнимали. Рун фею, бабушка козу. Наконец старушка поднялась.

- Пойдём, Шаша. Я с тобой пройду. Присмотрю, чтоб не обижали. Закройся, Рун, за нами понадёжней, - она была в слезах, но уже не плакала.

Она вышла с Шашей в сени, Рун поспешил за ними. Вскоре раздался скрип засова. Рун вернулся к Лале.

- А ты всё слёзки льёшь, - улыбнулся он ласково, и снова обнял её. - Ну что ты, милая.

- Рун, - сказала она растрогано. - Знаешь, феи вот ради этого живут. Ради такого. Вроде и чудо небольшое. А столько чувств хороших пробуждает. В сердцах. Поэтому феи любят ваш мир. За это. У нас, Рун, все привычны к чудесам. Фее трудно такое хорошее пробудить в ком-то столь запросто. Порадуются, да, но не расчувствуются и не удивятся. Совсем другое. Правда, ваш мир жесток. Иные феи, кто тут побывал, потом порою плачут. От воспоминаний. И не рассказывают никому, что видели. И даже надломленными иногда становятся, словно пережили то, чего не вынести. Надолго здесь фее лучше не оставаться. Но всё же у вас много есть такого, чего у нас… при фее не случится. Что в душах ей не вызвать столь легко. Простою магией.

Она тяжело вздохнула от переполняющего её светлого умиления.

- Да, бабушку мою ты сразила, - покачал головой Рун. - Прямо наповал. Да и меня всё удивляешь. А что сейчас будет в деревне. Я даже и представить не могу. Хотел бы я на это посмотреть. Жаль, не увижу.

- Рун, ты сходи, коли сильно хочешь, - предложила Лала добродушно. - Ты с феей, а чудес так мало видишь. Только недолго, а то боюсь одна.

- Нет, - возразил он с мягкой улыбкой. - Моё чудо здесь со мной. Других мне не надо.

*****

День стал клониться к вечеру. И Рун понял, что пора. В каком-то смысле это было даже облегченье. Ждать и страшиться грядущего тяжело. Но всё равно ему было не по себе. Лала тоже заметно волновалась.

- Рун, я хорошо выгляжу? - обеспокоенно спросила она.

- Да.

- А волосы как? Причесать бы. Ещё раз.

- Лала, это очень долго, не успеем. Да и зачем, они и так чудесны. Расчёсаны идеально, не сомневайся даже.

- А платьице как? Сзади ровно сидит?

- Сидит отлично. Лала, поверь мне, ты великолепна. Очаровательна, аж сердцу больно, как смотришь на тебя. Не наглядишься, сколько не смотри, я вот любуюсь, и не налюбуюсь. Никак. Наверно нету в нашем мире ничего, что бы могло по красоте с тобой сравниться. Хоть сколько-то. Хоть на мизинчик. Правда.

- Ого, как много пыла, - разулыбалась Лала. - Ты прям меня пугаешь, Рун.

- Пугаю пылом?

- Да.

- А это плохо? Когда он есть.

- Не знаю. Нет. Но просто непонятно, откуда он, ведь ты меня не любишь.

- Уж прям и не люблю?

- Ну, не влюблён.

- По мне, так очень даже я влюблён.

- А где моё могущество тогда?

- Похоже, где-то обронилось просто. Может проклятье не даёт могуществу родиться от любви, но она есть.

- Поверь мне, Рун, ты не влюблён, - уверенно заявила Лала. - Это не скрыть никак. Я бы увидела. Тогда б и пыл был постоянно. И ты бы был… как будто окрылён, всё время воодушевлён, и счастлив и страдал одновременно. Вот так примерно. Всё было бы.

- А ты откуда знаешь? Как быть должно, - поинтересовался он.

- Догадливая.

Рун усмехнулся.

- Тебя, моя голубка, не поймёшь. То жалуешься, мало комплиментов, то их пугаешься.

- Загадочные девы существа. Непостижимые для вас, мужчин. Смирись с этим. Мой зайка, - с юмором посоветовала Лала.

- Да я смирился уж давно.

- Мне было приятно, Рун. Очень - уже без шуток сказала Лала тепло. - Почаще мне такое говори. Но это глубже проникает в сердце, когда не в суете при сборах говорят, а при объятьях нежных.

- Ну то есть надо было приобнять сперва.

- Ну, может быть, - улыбнулась Лала.

Рун взволнованно вздохнул.

- Эх, бабули так и нет. Всё, Лала. Надо выходить. Готова?

Она тоже вздохнула.

- Да. Только страшно. Знаешь, Рун, если среди народа будут малыши, и я увижу их с собою рядом, я растрогаюсь, и волшебство мне станет проще для толпы свершить. Но может всё равно не выйти. Терзает меня это.

- Лала, - сказал вдруг Рун с задумчивым видом.

- Что, милый?

- А ты можешь при толпе колдовать для меня?

- Для тебя? Могу, пусть хоть весь мир вокруг сберётся. Мне для тебя легко творить.

- Так ты твори при них для меня. А они будут думать, что это для них. Вот и всё. Так выйдет?

- Ох, правда! - обрадовалась Лала. - Ты очень умный, Рун! Только…