Поцелуй феи. Книга 1. Часть 2

– А мы её палочкой-направлялочкой поищем, – проронил Рун.

Лала рассмеялась звонко.

– Люблю, как ты смеёшься, – сказал Рун.

– А я тебя. Люблю.

– Ну вот и признала, – восторжествовал он.

Лала только снова рассмеялась в ответ. На её личике сияла бесконечность счастья. Они посидели немого в тишине. Подлетела крупная стрекоза, повиснув рядом с ними, словно разглядывая своими огромными глазами. Было слышно мерное трещание её крыльев.

– Здравствуй, милая, – ласково обратилась к ней Лала.

Стрекоза покачалась в воздухе из стороны в сторону, затем к изумлению Руна сделала кувырок через голову, снова покачала крыльями, и умчалась. Лала разулыбалась.

– Все-то тебя любят, – подивился Рун.

– Особенно ты, мой заинька, – довольно промолвила Лала.

– Особенно я, – добродушно согласился он, и посмотрел на неё с сожалением. – Идти мне надо, Лала. Быстрее уйду, быстрее ворочусь. Бабуля с тобой побудет, пока карета не придёт.

– Рун, не уходи, – очень мягко попросила Лала с надеждой.

– Прости, любимая, никак нельзя, – посетовал Рун. – Обещал же. Бабуле. Раньше я мясо приносил. Меняли у лесорубов на дрова. Теперь не приношу. Только за деньги. Лучше поберечь и деньги и дрова. До зимы. Я быстро ворочусь. И уж потом весь день не расстанемся. Обещаю.

– Ну ладно, – смирилась Лала.

Они посидели ещё чуть-чуть, и она отстранилась. Рун встал. Лала тоже.

– Только обними меня сразу, как встретимся. Хоть при ком. Обещай мне, что обнимешь, не смутишься, – улыбнулась она. – Прошлый раз было так мило.

– Лала, ну это перебор был. Давай по ситуации как-то, – почти взмолился Рун, вспомнив строй ратников. – Если прямо толпа, то отложим. Ну мы же не для них обнимемся.

– Вот именно, Рун. Мы же не для них. Тогда какая тебе разница, сколько глаз на тебя глядит? – возразила Лала.

– Ну как какая? – с недоумением отозвался он. – Стыдно. Неужели ты вообще не смущаешься?

– Конечно смущаюсь, Рун, – поведала Лала. – Но это же очень хорошее и доброе. Объятья двух, что дороги друг другу. Разве стоит этого стыдиться? Нет. А смущение лишь волнения добавляет, трепетней сердечку, запомнится надолго и в душе останется навек самым тёплым и ярким воспоминанием.

– Ну да, останется, это факт, – признал Рун. – Такое не забудешь. Лала. Ты мне дорога. Но мои чувства… я не хочу их перед всеми раскрывать. Они только тебе. Только для тебя. А так я перед всеми их выставляю. Словно специально напоказ. Зачем? Я не понимаю. Они лишь для тебя. Ни для кого более. Я не хочу делиться ими ни с кем кроме тебя.

– Рун, если ты не понимаешь, как я это тебе объясню? Это вот здесь, – она приложила ладошки к сердцу. – Почему алый цвет алый и почему он красив? Мы не знаем. Но любуемся на зарево заката. Не важно понимать, важно чувствовать. Неужели ты не чувствуешь, что… это прекрасно, не видеть ничего и никого, когда хорошее меж нами есть и хочет проливаться друг на друга в объятьях нежных?

– Ну… да, наверное это прекрасно, – неуверенно кивнул Рун. – Но должны же быть какие-то границы. Они есть у всего.

– И у твоих чувств ко мне? – грустно улыбнулась Лала.

– Сама же говоришь, что не влюблён, – виновато улыбнулся он в ответ. – Ты вот не хочешь жертв мне приносить. А я же хоть сейчас готов… на них пойти. Ни приласкать нельзя, ни прикоснуться толком. Твои границы безграничны, Лала. Они обширнее гораздо, чем мои.

– Ну уж, нашёл чем укорить, – покачала головой Лала чуть растерянно. – Для жертв и ласк сперва надо жениться. Иначе то бесстыдство будет и позор. Для девушки уж точно.

– Я не укоряю, Лала, вовсе нет, – заверил Рун мягко. – Это здорово, что ты такая. Хорошая. Безгрешная. Я лишь хочу сказать, что… мои границы не к тебе имеют отношение. А к другим. Я не хочу других, хочу чтоб ты была лишь рядом. Вот и всё.

– Смотри ты, как выкрутился, – развеселилась Лала. – Ладно, Рун. Раз ты так хочешь, так тому и быть. Не обнимай меня при встрече, коли смутишься или будет слишком людно. Я потерплю.

– Спасибо, Лала! – безмерно обрадовался Рун. – Ты не переживай, навряд ли снова нам перед толпой устроят встречу. А при бароне я насмелюсь. Правда.

– Мой герой, – с нежной иронией промолвила Лала. – Иди уж. За хворостом своим.

Они глядели друг другу в глаза. И было в её взгляде столько тепла, и доброты, и ласки. Он не выдержал, шагнул к ней и обнял на прощанье. Она лишь вздохнула. Он отступил:

– До свидания, невеста моя славная.

– До встречи, жених мой ненаглядный, – одарила Лала его прощальной радушной улыбкой.

***