Поцелуй горца

За время ее отсутствия он развел костер. Гвен хотела было потребовать зажигалку обратно, но отбросила эту идею, потому что слишком устала, чтобы устраивать диспут. Похоже, о неприкосновенности личной собственности он не задумывался — все ее прежде чистые вещи перекочевали на землю. Друстан сделал из них подобие постели на земле. Последнее приобретение — ярко-алые трусики-танга с вышитыми силуэтами черных котят — торчали из «постели» между скомканной футболкой и джинсами. Гвен немного поразмышляла о странностях судьбы: это были ее любимые трусики-танга, она купила их, но ни разу не надела — они были предназначены на утро, когда она лишится невинности, и Друстан умудрился положить на видное место именно их.

Это необъяснимо. Гвен подозрительно уставилась на него. Может, он и специально положил трусики на видное место, но сейчас выглядел как воплощение невинности.

— Сегодня я не смог достать еду, — проговорил горец, — но утром мы поедим. А пока тебе нужно поспать.

Она ничего не ответила, рассерженно глядя на свою одежду, испачканную ветками, листьями и землей. Друстан стоял на самом краю освещенного костром круга, и рассмотреть его было сложно. Это тоже раздражало. Но Гвен не могла не заметить той ленивой чувственности, с которой он тряхнул головой, перебрасывая через плечо львиную гриву волос. Его поведение, это кричащее «иди сюда», просто выводило ее из себя.

Ее бешеный взгляд шотландец встретил с провоцирующей улыбкой и жестом указал на одежду.

— Я сделал ложе, на котором ты сможешь отдохнуть. В моем веке я расстелил бы для тебя свой плед и согрел бы тебя теплом своего обнаженного тела. Стоит ли мне сделать это и теперь?

— Не нужно беспокоиться, — выпалила Гвен. — Сойдет и моя одежда. Все прекрасно, спасибо.

Несмотря на невероятно низкую эмоциональность при высоком уровне взбесившихся гормонов, она так устала, что могла думать только о сне. Сегодня она получила столько впечатлений, сколько не набралось бы и за месяц мирной домашней жизни. Крошечная стопка белья казалась не менее соблазнительной, чем двуспальная кровать.

— А ты? — спросила Гвен.

Мысль о том, что она будет спать, а он останется бодрствовать, ее смущала.

— Ты мне не веришь, но это не отменяет того, что я долгое время проспал и теперь просто не смогу сомкнуть глаз. Я останусь в дозоре.

Она подозрительно на него посмотрела и не двинулась с места.

— Я с радостью могу предложить тебе то, что поможет расслабиться.

Гвен нахмурилась.

— Например? Наркотик или что-то в этом роде? — возмущенно поинтересовалась она.

— Мне говорили, что мое прикосновение обладает успокаивающим эффектом. Я бы гладил твою спину, перебирал твои волосы, пока ты не уснешь.

— Обойдусь, — отрезала девушка.

Друстан сверкнул белозубой усмешкой, явно наслаждаясь происходящим.

— Тогда предлагаю тебе лечь, пока ты не упала от усталости. Завтра нам предстоит долгий путь. Я мог бы нести тебя, но чувствую, что ты будешь против.

— Вот именно, МакКелтар, — пробормотала Гвен, опускаясь на землю у костра.

Свернув куртку в некое подобие подушки, девушка сунула ее под голову.

— Тебе тепло? — мягко поинтересовался горец из темноты.

— Сейчас поджарюсь, — соврала Гвен.

Но дрожала она и вправду недолго. Придвинувшись ближе к огню, Гвен заснула глубоким сном без сновидений.

Друстан смотрел на спящую Гвен Кэссиди. На ее волосы, блестящие в свете костра. Светлые прядки чередовались с более темными. Гладкая кожа, розовые губы — нижняя чуть полнее верхней. Эти уста были созданы для поцелуя. Миндалевидные глаза под темными изогнутыми бровями… Брови были приподняты, отчего сердитый взгляд Гвен казался аристократически высокомерным. Девушка лежала на боку, и ее полные груди соблазнительно соприкасались, но не это привлекло его взгляд.

Она была самой необычной женщиной из всех, с кем сводила его жизнь. Что бы ни формировало ее характер, в результате это привело к забавной смеси осторожности и храбрости. Друстан уже понял, что эта девушка обладает живым, гибким умом. Такая крошечная, она не боялась кричать на него. Скорее всего, отвага этой девушки была врожденной, а вот осторожность — явно приобретенной.

Ее храбрость не раз пригодится ему во время испытаний, которые ждут их впереди. Лэрд снова стал размышлять об обрывках воспоминаний, которые теперь казались ему пугающе неполными. У него осталось два дня, чтобы привести мысли в порядок и вспомнить в деталях все, что произошло до наложенного на него заклятия.

С тяжелым вздохом горец повернулся спиной к огню и уставился в ночь того мира, которого он не понимал и частью которого не желал становиться. Этот век был тревожным и беспорядочным, судя по ритму его элементов, и Друстана успокаивало только то, что он не останется здесь надолго. Он вслушивался в незнакомые звуки ночи — странный гул в воздухе, отдаленный гром в небе, почти на пределе слышимости, — и пытался собрать свои обрывочные знания воедино.