Поцелуй или жизнь (СИ)

Нас встречали, если так можно выразиться о пещере, на пороге: стоило Азизаму опустить меня на ноги, как пришлось подхватывать на руки маленький вихрь, с радостным криком налетевший на него. Так, это, я так понимаю, Франциска… Ну что сказать, не соврал Азизам, завидная красавица. Но внимательнее рассмотреть девчушку мне не дали, так как и на меня набросились с объятиями, только не с восторженными визгами, а молча. Я слегка обалдела от такого поворота событий, но все равно обняла уже знакомую мне Франсуазу, которая преданно глядела на меня невероятными чернющими глазами темнее самой Тьмы. Совсем как у Бастарда Тьмы… При воспоминании о Гарете сердце болезненно сжалась, и даже змейка, до это все время агитирующая меня с яблоком наперевес разыскивать своего "иссссстинного", беспокойно заворочалась на дне души. Я ведь сказала ему, что навещу. И на помощь он мне бросился, вон, половину особняка чуть-чуть не спалил, чтобы я могла от Его Светлости ноги унести. А я убегаю, даже не поблагодарив его напоследок…

"Я тебя слышу," — вдруг раздалось у меня в голове.

"Гарет! Гарет, как ты? Все в порядке?"

"Да чего с Бесноватым станется? — усмехнулись в ответ. — Себастьян меня выходит, так что через пару дней буду как новый. Вы то где? И чего Себастьян носится по всему поместью, злой, аки дракон, у которого из-под носа всю его сокровищницу увели?"

"Это меня увели Азизам и Франциск".

"Живой таки племянничек, — я отчетливо расслышала вздох облегчения. — Вот же чертяка! Я так понимаю, он все это время прятался где-то у Черного пруда. Следов там магических тьма тьмущая, да и видел я пару раз, как он прямиком в омут с обрыва сигал. И еще слышал там… мне казалось, голоса… детские…"

"Гарет, — я нерешительно покосилась на обнимающую меня девочку и все же решилась. — У тебя есть внучка… Даже две: Франциска и Франсуаза. Первая, я так поняла, василиск, и, кажется, Азизам признал ее своей единственной. А Франсуаза — демонесса, и глаза у нее Веридорские, черные…"

"Боги… озарите милостью Своей Франциска!"

"Франциска?"

"Конечно, Франциска, чтоб кто-нибудь другой из детишек Гвейна детворой себя окружил! О том, чтоб уберечь девочек от их мамаши, я вообще молчу".

"Как там леди Никалаэда?" — из вежливости поинтересовалась я.

"Яд ей особого вреда не причинил, только что-то больно расторопный ее погрузил в целебный сон на несколько дней и еще ее ребенка оплел коконом Жизни, так что выкидыш Ладушке теперь не грозит. Я так понимаю, благодарить опять Франциска надо?"

"Его, — подтвердила я. — Он, оказывается, позаимствовал у графа артефакт, способный вытягивать магию, и все это время пользовался Даром Иллюзии Франсуа".

"А моего там нет нигде?" — в голосе Гарета проскользнула искорка надежды, и тем больнее мне было его разочаровывать.

"Нет, Франсуа я не видела… Гарет, я хотела попросить тебя дать нам уйти из южных земель. Знаю, от тебя нам не скрыться и лорд Себастьян наверняка обшарит каждый уголок в поисках меня, тебя о помощи попросит… Но я не хочу… не могу! Я не знаю, что мне делать… я так в этом всем запуталась…"

"Не бойся, — мне послали теплую ласковую волну понимания и уверенности, — Себастьян не найдет вас. Куда вы, в Веридор? Эти орлы еще за трон не подрались?"

"Как я понимаю, они решили все уладить по-родственному… Но мне кажется, что Франциск не горит желанием надевать на себя корону, и донельзя доволен тем, что его дочка может стать женой короля".

"Чтоб Франциск вот так просто уступил кому-то пальму первенства… впрочем, всякое бывает. Может, за столько лет он изменился. Будь осторожна, Ника. Я едва не выгорел и не могу нагрянуть в Веридор прямо сейчас, распугав всех злоумышленников своей физиономией страшнее чем у Мрачного и рыком как у бешеного берсерка. Вот что: на всякий случай никому, даже Азизаму, пока не говори, что ты Монруа, все же мы так и не разобрались, кто он такой".

"Откуда ты знаешь, кто я?!"

"Долгая это история, любовь моя, и рассказывать ее надо бы с начала до конца. До встречи, мой нежный северный цветочек, и помни, я услышу тебя даже из Хаоса".

"До встречи…" — прошептала в ответ, чувствуя, как на губах расцветает счастливая улыбка. Не "прощай", а "до встречи"…

8.1

Эй, паук! Ты раскинул свою паутину,

Зыбким кружевом явил свою липкую силу.

Как мошкара, на вечный зов серебра

Летит, чуть дыша, жертва твоя!

Эй, паук! Нить дрожит, значит, муха попалась,

Цепко держит ее твоя тонкая пряжа.

И не спеша, предвкушение тая,

Заносишь в журнал: и эта моя!

Эй, паук! Ты считаешь себя совершенным,

В переплете судьбы колеса самым ценным.

И каждый раз в переливе извилистых фраз,

Говоришь напоказ: "Наша жизнь — это фарс…"

— С братом говоришь? Или с дядей? — раздался издевательский голос прямо над моим ухом, и я, вздрогнув, отшатнулась.

Оказывается, девочки уже утянули Азизама куда-то в глубь расщелины, где слышалось привычное бухтение Жака о важности здорового питания (интересно, а как старый слуга сюда спускался?), и в "прихожей" остались только мы с Франциском.