Поцелуй Иуды

Артур ждет в дверях. Уайльд садится в кресло с книгой, такая викторианская идиллия. Он переворачивает страницу, сохраняя полное спокойствие.

Уайльд. Пусть они войдут.

Акт второй: Решение уехать

3 декабря 1897 года. Безмятежная музыка. Свет затопляет виллу Гвидиче под Неаполем. За стеклянными дверями, ведущими на балкон, висит неправдоподобно золотое послеполуденное солнце. Интерьер в стиле модерн: белые стены, холодноватая меблировка «конца века». Уходящая вверх лестница. Столик, на нем кофейник, чашки, сладкие булочки. В кресле читает Уайльд. На нем строгий темный костюм, игнорирующий средиземноморский климат. Он располнел, погрузнел, тюремные лишения и пристрастие к алкоголю оставили на лице неизгладимую печать. За его спиной, на кушетке, спят двое под простыней. На полу валяется одежда. Один из спящих садится. Это Бози. В свои двадцать с лишним он еще хорош собой, но уже нет того сияния молодости.

Бози. До спальни мы так и не добрались.

Уайльд(глядя в книгу). Мне все равно, на каком этаже вы этим занимаетесь. (Рядом с Бози зашевелился спящий — копна вьющихся темных волос, юное тренированное тело). Он похож на молодого рыбака.

Бози. Правильно. Он и есть рыбак.

Уайльд. Спроси, не угостит ли он нас барабулькой? (Закуривает). Грех не воспользоваться таким знакомством.

Бози. Барабульку он не ловит.

Уайльд. Ммм. Разборчивый. А как насчет сельди?

Юноша проснулся. Он вылезает, голый, из постели, нисколько не смущаясь присутствием Уайльда.

Будем знакомиться. Оскар Уайльд, великий ирландский поэт и драматург.

Юноша. Mi scusi. Sono venuto a casa sua senza invito.

Уайльд. Non fa niente. Lei и il benvenuto a casa mia. (Пожав Уайльду руку, юноша выходит на балкон и там потягивается). Итальянский такт. Детородный орган скромно висит, как пеньковый конец. Но, судя по твоей истоме, нужды английской аристократии были должным образом удовлетворены.

Бози. Как ты любишь это слово!

Уайльд. Какое именно?

Бози. Аристократия. (Завернувшись в простыню, подходит к столику). Который час?

Уайльд. Пять. Пять часов пополудни. Еще один до боли прекрасный день. И не скажешь, что зима. Неаполитанский залив весь в жемчугах, как тощая шея богатой вдовы. (Юноша, вернувшись в комнату, ест сладкую булочку). Какое природное достоинство… и просто сказочный член.

Бози. Кофе остыл. (Идет на кухню).

Уайльд. В десять утра он был горячий. Как его зовут?

Бози(из кухни). Галилео.

Уайльд. О! Ты с ним увидел небо в звездах? (Бози, вернувшись, садится на кровать, все еще витая в своих грезах. Галилео, сидя на полу по-турецки, аппетитно ест булочку, глазея на море). Он просто прелесть… как ребенок! Кто сказал, что нельзя вернуться назад? Я хочу вернуться! Побыть в его шкуре. Такой большой кот. Надо ему бросить моток шерсти. Нет, ты только глянь!

Бози. Что ты понимаешь…

Уайльд. Иногда я просто отказываюсь верить в человеческий прогресс. Каких-нибудь триста лет назад имя Галилео ассоциировалось с интеллектом, который привел человека Ренессанса к таким высотам, о каких еще недавно он и помыслить не мог. Галилео читал небеса, как открытую книгу. А его сегодняшний тезка — мурлычущий на полу котенок. (Услышав свое имя, повторенное дважды, юноша оборачивается). Да, мы говорим о тебе, Галилео.

Галилео. Che state dicendo?

Уайльд. Sei fortunato di poter’ vivere vicino al mare, e poter’ camminare ogni giorno sulla spiaggia.

Галилео. Ah, si, si.