Поцелуй Кирэлла (ЛП)

— Это всего лишь двигатели «Инферно». Они корректируют курс на Монду, — сказал он ей.

— Погоди. Что? «Инферно»? Монду?

Сев, Осень поняла, что на ней какая-то ночная рубашка. Она была без бретелек, и в нее было встроено что-то, что удерживало ее прямо над грудью. Ткань казалась мягкой и шелковистой. Она посмотрела на Кирэлла, который тоже сел.

— Талфрин предложил мне это после того, как исцелил тебя. Он изучал земных женщин и подумал, что тебе захочется что-нибудь надеть, — он провел пальцем по верхней части ее груди. — Я бы предпочел, чтобы ты была без нее.

— Я не могу все время быть голой, Кирэлл, — сказала она ему, смеясь.

— А почему бы и нет? — он заворчал, когда она убрала его палец.

— Потому что я не могу, по крайней мере, сейчас, — поддразнила она. — Так. «Инферно» и Монду. Расскажи мне.

— «Инферно» — это корабль, который доставил нас на Землю, а теперь везет домой.

— Домой… — она нахмурилась.

— Да. Домой. К нам домой, — повторил Кирэлл, — в горы на Монду.

— Тебе не кажется, что надо было сначала спросить меня?

Она слегка отстранилась.

— Спросить? — Кирэлл бросил на нее смущенный взгляд.

— Да, мистер, «Вы хотите сказать, что я высокомерен?», — она изобразила в воздухе кавычки. — Спросить. Может быть, я не хочу жить на Монду. Может быть, это ты должен был перебраться ко мне.

— Я? На Землю? — Кирэлл посмотрел на нее в шоке. — А где мы будем жить? Как я смогу защитить тебя? У тебя там нет родственников. На Монду живет моя семья, и они могут помочь мне защитить тебя.

Он увидел, как глаза Осени вспыхнули серебром, прежде чем ее лицо стало совершенно пустым, и она протиснулась мимо него, вставая с кровати. Он растерянно посмотрел на нее и только потом понял, что сказал.

— Осень… — Кирэлл бросил на нее сокрушенный взгляд.

— Это ванная комната? — она указала на дверь.

— Да, — ответил он.

— Тогда я пойду приму душ, — с этими словами она оставила его.

Кирэлл упал на кровать, ударив себя кулаком по лбу. Как он мог быть таким глупым?! Неужели пытался оттолкнуть ее? Он знал, как она относится к своей семье. Что чувствует, что подвела их. Но он не думал, что когда-нибудь напомнит ей об этом таким образом.

Она была права. Он был высокомерным. Он привык говорить и делать все, что хотел, с кем хотел, и никогда не беспокоился о том, как это повлияет на других. Он не мог так поступить с Осенью, потому что то, что касалось ее, касалось и его. Ему нужно было объяснить ей, что теперь он это понимает.

Поднявшись, он пошел сказать ей.

***

Осень вошла в ванную и обнаружила, что она совсем не похожа на те, к которым она привыкла на Земле. Во-первых, она была меньше, — наверное, так и надо, если вы путешествуете в открытом космосе, где пространство особенно ценно. На стене висело что-то маленькое и отражающее свет, но она не обратила на это внимания. Ей было все равно, как она выглядит. Там было что-то, что торчало из стены, и она предположила, что это туалет, и закрытое пространство, в котором она узнала душевую кабину.

Стянув через голову рубашку, Осень уже собиралась ее сбросить, когда вспомнила слова Кирэлла. Человек по имени Талфрин не только исцелил ее, но и был достаточно внимателен, чтобы позаботиться о ее нуждах. Она не собиралась отвечать на эту доброту небрежностью.

Она аккуратно сложила одежду и положила ее на узкий выступ в стене. Повернувшись, Осень вошла в душевую кабину и уставилась на то, что обнаружила.

***

— Сдвинь темную плитку справа от себя, — сказал Кирэлл и увидел, как она напряглась, услышав его слова.

Он вошел в ванную следом за ней, удивляясь, что душ все еще не работает, сняв штаны, прежде чем последовать за ней в блок. Увидев, что Осень смотрит на стену, Кирэлл понял в чем дело. Она не знала, как обращаться с аппаратом.

Осень толкнула и придержала темную плитку, и внезапно горячая вода хлынула ей в лицо. Вскрикнув, она отпрыгнула назад, наткнувшись на Кирэлла.

Кирэлл обнял ее, повернувшись так, чтобы его спина приняла на себя поток горячей воды, когда его рука потянулась назад, чтобы отрегулировать температуру.

— Прости, — прошептал он ей в волосы. — Я должен был сказать тебе, что чем дольше ты держишь плитку, тем горячее становится вода. Прости меня снова, моя Оз-ень.

Она медленно повернулась в его руках, держась за его плечи, и посмотрела на него, его широкие плечи закрывали брызги.

— Разве я уже не говорила тебе, что если ты решил войти в чей-то душ без приглашения, то должен хотя бы без ошибки произнести имя?

Она повторила слова, которые сказала ему в первый день их знакомства, но на этот раз в них не было ярости.

— Я знаю твое имя, Осень, но ты всегда будешь для меня «Оз-ень», потому что ты — мое сокровище.

— Да неужели? — спросила она с сомнением.

— Да! — он осторожно обхватил ее за талию и поднял так, что они оказались лицом к лицу. — Разве я тебе этого не доказывал? Ты сомневаешься в моей преданности тебе?

— Нет, — она обвила ногами его талию. — Я не сомневаюсь в твоей преданности мне, Кирэлл, но думаю, что ты сомневаешься в моей преданности тебе.