Поцелуй кобры. По следу Кроноса

Утро в серых стенах бункера определялось по наручным часам, у кого они имелись в наличии, поэтому, подъём солнца над горизонтом имел для обитателей бывшей водонапорной станции, чисто гипотетический характер. Светило ещё только-только поднималось из-за камыша, а телега, гружёная рыбными продуктами, уже начала свой путь в Научный комплекс, подталкиваемая гурьбой сталкеров. Поклажа, переложенная свежей крапивой, сверкала зубами, блестела глазами и сияла плавниками, привлекая к себе повышенное внимание ворон и прочих охотников на дармовщинку. Вороны понимали, что даже всей стаей им не унести «Морского чёрта», не говоря уже про «Речного монстра». И отклюнуть, что-нибудь, в наглую — не получится. Оставалось только кружить над рыбным кортежем, что они и делали, бестолково каркая на все лады. Бурлаки морщились от шума, поднятого ранним утром, но отогнать выстрелом плутовок не хотелось — пороха жалко. Крон нащупал в кармане обглоданный кусок колбасы, оставшийся с вечера и швырнул его попрошайкам. Среди пернатых назревал межведомственный конфликт, переходящий местами в потасовки, а в целом — перерастающий в побоище. Сталкеры поднатужились и прибавили хода, увозя телегу подальше от наглого агрессора. Дорога, как раз, пошла в гору и потребовалось немало усилий, чтобы не потерять скорость. В конце пути на некоторых было жалко смотреть, но, как известно — дорогу осилит идущий и товарищи, наконец-то, стояли перед воротами научного учреждения. На каждой, из створок, красовалось по большой красной звезде, что указывало на то, что НИИ разместилось на территории бывшей армейской базы или, некогда, непосредственно курировалось военным ведомством. Железо ворот всё было в мелких вмятинах, как-будто его расстреливали из пистолета, неспособного пробить толщину листового покрытия. Крон ковырнул вмятину и посмотрел на отлупившуюся краску, о чём-то задумался. Впереди был Научный центр, способный пролить свет на множество загадок, или наоборот — добавить их…

Остановившись, товарищи ожидали того, что Копчёный с размаху врежет по калитке ногой, сопроводив пинок нецензурным выражением, но он вежливо нажал кнопку звонка. На том конце переговорного устройства послышался треск и скрипучий голос динамика спросил:

— Кто там?

— Сто грамм! — ответил Копчёный, нервно поглядывая на телегу, в предвкушении дивидендов.

— А, это Вы, товарищ Копчёный! — раздалось с другого конца провода, что повергло всю компанию в неудержимый смех. — Проходите. Что привезли на этот раз?

— Икру и рыбу, но есть ещё экземпляр «Речного монстра».

На том конце связи поперхнулись, явно не ожидая сегодня заполучить такой ценный сюрприз, а Комбат сказал просто:

— Что с него взять, а — товарищ Сутулый? Учёный…

Сутулый только отмахнулся и упёрся в оглоблю, готовясь тянуть телегу в медленно открывающиеся ворота.

У дверей холодильника их встречали двое: профессор Сидор Вячеславович Бережливый и биолог Прунёв Алексей Григорьевич. Последний, даже толком не представившись, запрыгнул в повозку, чуть ли не обнимая «Речного монстра», имитируя любовь до гроба.

— Ещё немного, и он завещает себя похоронить, вместе с ним, — беззлобно сказал Крон, обращаясь к Комбату.

Дед ничего не сказал, радуясь тому, что бурлацкие работы, наконец-то, закончились. Его мысленно поддержал Доцент, да и остальные участники эпопеи, были солидарны с Дедом, облегчённо вздохнув. Работники института, на продолжительное время оказались занятыми и Копчёный со-товарищи, сами взялись провести экскурсию по Научному комплексу. Он же центр, так как других, в радиусе нескольких сотен километров — не наблюдалось.