Поцелуй кобры. По следу Кроноса

На вопросы, относительно недавно прошедшего водевиля, Мясник только отмалчивался, да причмокивал, иногда цокая языком. Ни водка, ни личный пример, оказались неспособными развязать ему язык. От него ушли, так ничего и не добившись, но отоварившись свежекопчёной колбасой. Партизанить за ним не было времени и что у него творится в подвале, пусть разбираются другие. По всему было видно, что заразное поветрие дошло и до него, создавая угрозу того, что он протушит всё мясо, будучи не в состоянии выйти самостоятельно из любовного кризиса.

— Кстати, по дороге будет «Мясорубка», — ненароком намекнул Лохотрон и сталкеры единодушно выразили желание, собственными глазами посмотреть на аномальное образование.

Пройдя ещё с пару километров, Химик указал рукой на едва заметное колебание воздушных масс. Внутри них висели все вышеописанные изделия, смущающие диких обитателей зоны отчуждения. Рядом с аномалией валялся, в дымину пьяный, сталкер.

— Видишь, как мается дитя, — посочувствовал ему Бульдозер.

— Он, кажется, уже пролетает над сжатыми полями, не зная: ни покоя, ни отдыха, — добавил Дед.

— Спи, брат уставший, — подвёл итог Бармалей и скинул рюкзак, готовясь к длительному перекуру.

— Может быть, его разбудить? — заботливо спросил Кащей. — Как бы не простудился!

— А может, он не хочет просыпаться? — возразил ему Сутулый и принятие решения, о дальнейших действиях, зашло в тупик.

В это время, кот, несуразно больших размеров, прошмыгнул мимо компании. Его можно было бы принять за рысь, но длинный облезлый хвост не позволял причислить особь к лесным хищникам. Длинный, как плеть, он однозначно указывал на причастность кота к семейству кошачьих, а так как, в этих местах, пантеры не водятся, то стало ясно — это мутировавшая домашняя киска. Да ещё и одичавшая, к тому же. В прыжке, она вцепилась обеими лапами в сосиску, болтающуюся в самом сердце аномалии, но из её глубин, получила под зад пендаль, в результате чего — улетела вдаль, треща поломанными сучьями в глубине кустарника.

— Буржуйские коты выбирают «Хрюскас», а наши киски предпочитают ливерную колбасу, — подвёл итог Доцент.

Пожухлая листва, ещё крепко держащаяся на кусту, пошелестела и затихла, а на поляну вернулась тишина, нарушаемая только движением воздушных масс подлой аномалии.

— Ну, нам дальше идти, — намекнул Химик.

— Доставай закуску, — сказал Крон Комбату.

Когда толстый свёрток, врученный Мясником развернули, тошнотворный запах распространился по поляне, странным ароматом внося сумятицу в растерянные умы, устоявшиеся на незыблемой основе, виденного и ощущаемого ранее. Избалованные традиционной кулинарией, хоть и не имевшие ни малейшего понятия, в истинных тонкостях колбасоварения, эти умы отказывались осмысливать происходящее сейчас.

— Эта колбаса из одичавших свиней? — наивно спросил Сутулый, обращаясь к Кащею.

— Размечтался! — воскликнул Дед. — Если бы хоть из собак! Скорее всего — из подручных материалов. А то, что ел Кащей в баре, может не иметь к этому изделию, никакого отношения.

— Губастенькие, мордастенькие! — невесело высказался Крон. — Посмотрю я на ваши рожи потом, когда от местной колбасы, вас скрутит в баранку.

— Держась за скрученный живот, главное — не используй, не глядя, листву с деревьев, пытаясь заменить ей туалетную бумагу, — предупредил Бром. — Были случаи и не раз, когда вместо фонящего листа тополя, задницу обихаживали крапивой. Бывало и борщевиком… Рука в перчатке, может быть и модно, но не чувствует, за что хватается.

— Меня уже раз травили — слабо меня скрючило! — пренебрежительно отреагировал Дед. — Ничего — жив, как видите.

— А чего подсыпали-то? — полюбопытствовал Пифагор.

— Стрихнин, надо полагать. Или крысиный яд — он доступнее…

— Так, ты бы спросил, — не отставал Пиф.

— Дарёному коню в зубы не смотрят! — зло ответил Дед, давая понять, что он более не желает касаться этой темы.

— Кстати, на сосисках пиджаки не находили? — смеясь, спросил Почтальон старожилов данной местности.

— Резиновые, что ли? — уточнил Химик. — Нет, блин — только обручальные кольца!

Проснувшийся сталкер оглядел поляну мутным, ничего непонимающим взглядом и, приняв вертикальное положение, спросил:

— Где это я?

— Там же, где и уснул! — незлобиво ответил Бульдозер. — Тебя как звать-то?

— Валера Потёмкин.

— Что, — уточнил Бармалей, — фамилия такая?

— Окружающие говорят, что — титул, — ответил Валерий.

— Да, — с пониманием высказался Пифагор, обращаясь к Почтальону. — Я уже было подумал, что это один из тех случаев, когда фамилия обязывает соответствовать статусу, но, как это часто бывает — на один титул по сто самозванцев, не соответствующих положению. Не фамилия красит человека, а человек — фамилию.

Кащей отошёл в кусты по малой нужде и вскоре, оттуда раздался его истошный вопль. Все повскакали с мест и похватали оружие, готовые в любую секунду отразить нападение агрессора. Прибежав на крик, сталкеры увидели растерянно стоящего Кащея и смотрящего в траву таким взглядом, как будто он увидел там шестиметрового аллигатора.

— Ты чего орёшь?! — крикнул Крон. — Монстра увидел?