Поцелуй кувалды

– Хотите вы того или нет, но я должен выпить, – сказал он, потирая руки подобно Балбесу в фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». – Как здорово, что я оказался в «Русском самоваре» в одно время с тобой, Женька.

– Судьба! – Коротко ответил тот и поднялся, чтобы заказать в баре три по сто в одном графине. Он был немного расстроен тем, что ему совсем скоро придётся лететь в Москву. Озвученное Петром было для него неожиданностью. Он рассчитывал задержаться в Нью-Йорке на подольше.

17

Оставшиеся дни до приезда Соснина, Михаил провёл в суете. На «работе» ему удалось договориться о бессрочном отпуске за свой счёт. Он не хотел окончательно уходить оттуда «по собственному желанию». В этом случае он покинул бы Норфолк без всякой компенсации. Уволить же его сейчас они не могли, потому что контракт Михаила был рассчитан на два года, а прошло только полтора. В варианте, при котором у него по какой-либо причине не «срастётся» с командой Соснина, он всегда смог бы вернуться на базу на свою скромную зарплату.

Вадим Николаевич прилетел в Нью-Йорк в сопровождении Павла Кутузова. В самолёте он немного «злоупотребил» и поэтому в день прилёта был неспособен к каким-либо действиям. Пройдя паспортный контроль и таможенный досмотр в аэропорту Кеннеди, он вышел к встречающим его Вахруше и Евгению в «приподнятом» настроении. Первыми его словами были:

– Привет, комсомольцы! Ну что – дадим Америке просраться? – После сказанных слов он громко и весело рассмеялся, чем привлёк внимание окружающих. Подобное поведение, однако, было предусмотрено сценарием его пребывания в США. Он должен был привлекать внимание! Все вместе они вышли из здания второго терминала и направились к машине Михаила. Вадим Николаевич и Пётр сели в его Дайтону, а Кутузов с Евгением взяли такси. Небольшим кортежем они двинулись в сторону Манхэттена, где находилась квартира Вахруши. По дороге Соснин, утомлённый перелётом и алкоголем, глубоко уснул. На третий этаж дома, где жил Пётр, его пришлось поднимать вчетвером. Павла Кутузова в сопровождении Евгения отправили затем в отель, договорившись о встрече завтра.

Через день в Линкольн – центре был запланирован «концерт» Большого Папы перед русско-эмигрантской публикой. Там он собирался озвучить основные положения своей программы. Это было нужно для того, чтобы, опираясь на её пункты, впоследствии привлечь людей, готовых вложить средства в самого Соснина и в то, что он обещал сделать. На самом деле это представление Соснину нужно было для отвода глаз. Он не рассчитывал извлечь какую-либо пользу из предстоящего мероприятия. Реальную пользу Вадим Николаевич собирался извлечь из встречи с молодым конгрессменом от штата Делавар Вильямом Клейтоном, с которым он познакомился год назад на приёме в Кремле по поводу важного события. Тогда он ещё не был в опале. Конгрессмен же сопровождал группу предпринимателей, откликнувшихся на призыв Горбачёва к налаживанию деловых отношений между странами. Встреча американских бизнесменов с деловыми людьми из Советского Союза и была этим важным событием. Для людей, которые со стороны воспринимали всё это серьёзно, эта мероприятие конечно же было подобно разорвавшемуся снаряду. «Занавес рухнул! Мы больше не в изоляции! Мы идём на диалог с западом не только в политике, но и в деловых отношениях. Ура!» Это был ещё один трюк Горбачёва. Он любил время от времени делать что-то подобное, бросая своим и чужим, словно кость, то свободу слова, то Берлинскую стену, то беспрепятственное передвижение евреев, теперь вот свободу предпринимательства… В качестве российских предпринимателей на этом «саммите» присутствовали всё те же представители номенклатуры, до зубной боли всем надоевшие и неспособные поднять экономику страны. Они, эти люди, были неспособны даже остановить её крушение!

Намеченный разговор с Клейтоном должен был состояться в Вашингтоне, где у Соснина планировался второй «концерт», и тоже для отвода глаз. Вахруша через своих достаточно высокопоставленных знакомых смог убедить конгрессмена встретиться с опальным политиком, делая упор на том, что тот больше не является членом КПСС и за короткий срок стал очень популярной личностью среди простых людей. Единственным условием конгрессмена было соблюдение конфиденциальности. Он не хотел, чтобы во время разговора присутствовал кто-нибудь ещё со стороны русских. Пришлось идти на уступки и соглашаться.