Поцелуй любви для зануды

Неказистую, худую фигуру в уродливом платье показывает мне отражающая поверхность. Ни груди, ни бедер — ничего. Но это еще не все! По бокам моей какой-то очень круглой головы уныло висят две темные косы! Бледное лицо с маленьким ртом, ужасная кожа и очки! Все то, что я надела, как маскарад на собеседование, не только осталось со мной, но даже стало частью меня нынешней. Теперь этот ужас не снимешь, когда надоест, чтобы снова стать секси-блондой!

— А! АААААААААААаааааааааа, — ору на одной высокой ноте, не в силах остановиться.

К счастью, находится «добрый человек», который затыкает меня вполне действенно: приложив по лбу ручкой двери и почти уронив на мраморный пол.

— ААААоооооо! — ору я, принудительно, но качественно расширяя диапазон издаваемых звуков, прижав руку ко лбу, где начинает расти огромная гематома.

Не известно, сколько бы я еще так кричала, но тут те самые крепкие руки, которые не дали мне упасть на пол, сильно и с явным раздражением встряхивают меня, оторвав от земли. Рот мой в этот момент открыт, по вполне понятной причине, а потому, словно мне мало было страшной внешности, огромной шишки в виде рога единорога на лбу, я еще и с громким лязганьем смыкаю зубы… на собственном языке! Боже мой! Кто-нибудь! Просто убейте меня! Зачем же так извращённо издеваться?!!

Но мужик таки добился своего! Теперь я уже не кричу, а просто мычу, прижимая ладонь ко рту и брызжа слезами из-под линз очков.

— Боги сегодня явно надо мной издеваются! — раздраженно рычит мучитель, хватая мое тощее тельце на руки и занося в библиотеку.

Над НИМ издеваются??!!

Несколько шагов и он буквально сбрасывает меня на какой-то диванчик. Барахтаюсь на широком и скользком кожаном сидении, пытаясь принять достойную смерти позу, но почему-то получается что-то странное: то а-ля морская звезда, то выкинутая на берег медуза.

— Может, уже перестанешь барахтаться, и нормально усядешься? — спрашивает меня мучитель.

— Я пытаюсь!!! — зло отвечаю, чувствуя, во рту вкус крови от прокушенного языка.

И тут мужчина делает быстрый и неожиданный рывок ко мне. Я вздрагиваю, но не успеваю ничего сделать, когда он присаживается передо мной и протягивает в своей руке… белоснежный носовой платок.

— Вытри. У тебя кровь на губах.

Теперь наши глаза на одном уровне, и я очень близко вижу его лицо. Тонкие, правильные черты. Волевой подбородок с легкой ямочкой, твердая линия губ и карие, с каким-то странным огоньком, глаза. Он так же внимательно рассматривает меня, как я его.

— У тебя стекло в очках немного треснуло, — говорит мужчина, снимая их с меня, даже не спросив разрешения.

Я уже открываю рот, чтобы промычать ругательства, но внезапно замолкаю, оглушенная еще одной неприятной новостью: я реально мало что вижу без очков. Очередной сюрприииз от этого самого приятного из всех возможных миров!

Глава 4

У меня всегда было сто процентное зрение! Всегда! До сегодняшнего вечера! Получается, что очки на мне в этот раз тоже не ради изюминки. Похоже, у меня сейчас будет инфаркт!

— Не вздумай падать в обморок! — раздается надо мной голос мучителя.

— А то что? Потрясете меня за шкирку еще раз? Чтобы не только язык пострадал, но и голова отвалилась?

Не ожидая подобного ответа, мужчина удивленно смотрит на меня своими странными глазами, как на незнакомое науке насекомое. Был бы у него монокль, наверняка бы приставил его к глазу, хам трамвайный! Но, что самое удивительное, он отлично понял, что я сказала, хотя моя фраза, из-за все еще кровоточащего и слегка распухшего языка, звучала примерно так:

— А фо фо? Пофясефе меня са скийку есе ас? Собы не ока язых постядал, но и гаява отваиясь?

Дефекты дикции во всей красе! Мечта логопеда! Кажется, я сейчас начну смеяться, или плакать. А, может, оба варианта одновременно.

— Следи за тем, что и кому говоришь, малолетка, — негромко, но вполне угрожающе говорит мужчина. — Так можно напроситься на большие неприятности.

— Да, что вы говорите (Аа фо фы говоие), — отвечаю ему, гордо поднимая лицо и демонстрируя огромную шишку, придавшую новую, более экзотическую форму, моей прежде круглой черепушке, и окровавленные губы.

Мучитель какое-то время пучит на меня глазищи, явно впечатленный размахом повреждений, а затем подает мне еще один белоснежный платок. Надо же, какой чистоплюй! С удовольствием принимают и этот, чтобы испачкать, пытаясь оттереть губы.

— А, воды нет? (А фоы неф?), — спрашиваю у мучителя.

— Сейчас дам, — отвечает кратко и отходит к дальней стене.