Поцелуй Медузы

Впрочем, это было не единственным талантом Козалёва. Он умел договариваться с людьми по любым вопросам. Поступив по юношеской глупости в военное училище, Сергунчик скоро понял, что сел не в свои сани: подчиняться и жить по уставу для деятельного Козалёва оказалось архитрудно и мучительно. Но открыто заявлять о своих намерениях в эпоху генсека Брежнева было опрометчиво. Обязательно нашелся бы доброхот поучить уму-разуму: «На ваше образование страна потратила большие деньги, а вы…». Хитрый Сергунчик ждал нужного момента и дождался его в 1991-м году. Когда все полетело в тартарары – государство, вооруженные силы, прежние авторитеты, ориентиры и ценности, – Козалев на всякий случай сослался на болезнь и залег в госпиталь. Там он познакомился и близко сошелся с врачом, который за деньги поставил Сергунчику нужный диагноз и снабдил липовыми рентгеновскими снимками, результатами анализов и компьютерной томографии хронически больного и недавно скончавшегося человека. Поскольку с подобным медицинским вердиктом пациент был обречен и ему следовало думать уже о душе, военно-медицинская комиссия безоговорочно списала Сергунчика из рядов защитников Родины, назначив несчастному пенсию по инвалидности. Жизнерадостный и пышущий здоровьем «инвалид» принялся с утроенным усердием реализовывать себя в зарождающемся отечественном бизнесе. Тут его умение договариваться стало определяющим, вследствие чего к нему все чаще стали обращаться с просьбами различные люди. Одним необходимо было прийти к консенсусу с партнерами, другим – поладить с несговорчивыми властями, третьим – определиться с бандитской крышей. Постепенно клиентура Сергунчика росла и в статусе, и в численности, и он сумел даже открыть собственное дело. По этой причине, когда в полдень к нему в кабинет в арендуемом офисе на окраине Москвы бесцеремонно ввалились двое мужчин, он не удивился, лишь про себя отметил, мол, несмотря на ежедневную сексуальную безотказность своего личного секретаря, грудастой и жопастой Ксюхи, её пора менять. Как она только посмела без доклада пустить к нему двух посетителей? Но, несмотря на моментально созревшее решение, на его лице праведного гнева не обозначилось. Школа есть школа.

– Чем могу служить? – с готовностью, но настороженно заулыбался незнакомцам Сергунчик. Иного поведения он позволить себе не мог, так как вспомнил: вооруженного громилу-охранника вместе с личным водителем час назад отправил с поручением в свой загородный дом. Получалось, защиты ждать неоткуда: в лучшем случае они вернутся часам к шести вечера.

– Это ты, дорогой, правильно сформулировал – служить. Несмотря на твои многочисленные аферы, от тебя требуется кое-что сделать для родного Отечества, – безразличным тоном четко обозначил стоящие задачи один из мужчин.

Сергунчик интуитивно почувствовал неладное, но снова не подал виду.

– Простите, какие аферы? Совершенно не понимаю сути нашего разговора. И, кстати, с кем имею честь разговаривать?..

– Опять правильно сказал: имеешь честь. Мы для тебя самые что ни на есть уважаемые люди, потому как именно от нас сейчас зависит, отправить тебя на нары лет на пять за мошенничество или поручить задание, за выполнение которого тебя, может так статься, оставят в покое. – Произнося свою тираду, собеседник смотрел в глаза Сергунчику. От этого уверенного и холодного взгляда у того душа уходила в пятки.

– Повторяю, я вас не понимаю и даже не представляю, о чем идет речь…

– Очень даже хорошо представляешь, – фамильярно перебил Сергунчика незнакомец. А затем, не меняя интонации, продолжил: – Ты – Сергей Викторович Козалёв. Твою биографию мы хорошо изучили: знаем, где учился, на ком женился, как сумел соскочить и сколько бабок за это заплатил. Кроме всего, мутный у тебя сегодня бизнес. Знаем, чем сейчас промышляешь. Прижать тебя, как два пальца обоссать. Но я сейчас не об этом. Ты когда-то учился с одним человеком, и нам очень нужно, чтобы ты его навестил и доставил в Москву. По-хорошему, добровольно, без скандала, но доставил в Москву. В этом конверте найдешь все необходимые инструкции. – Незнакомец бросил на стол серый конверт. – Срок тебе – четыре дня. Или примеришь тюремную робу.

Сергунчик слушал монолог незваного гостя и ужасался: оказывается, кому-то еще известны многие подробности его жизни. Причем даже самые мельчайшие. В то же время на бандюков гости не похожи. Значит, осенило Сергунчика, это фээсбэшники! Час от часу не легче. После того как гость завершил свой подробный рассказ и бросил вопрощающий взгляд в сторону Козалёва, тот, не на шутку струхнув, послушно закивал головой.