Поцелуй меня, дьявол

Картина все более прояснялась, и мне стала понятна их игра с Бергой. Нет, они не пороли горячку. Когда на карте два миллиона, важно не наломать дров. Вначале они пытались запугать ее, потом придумали любовную аферу. Карл Эвелло, франт со светскими манерами, сыграл роль влюбленного, чтобы сблизиться с ней и узнать, какими сведениями она располагает.

Я попытался понять, на что рассчитывал маленький человек, когда решил поживиться за счет мафии, и вскоре я читал его мысли как свои собственные. Реймонд придумал хитроумный план. Он передал Берге секрет своего тайника, но сделал это таким образом, что ей пришлось долго ломать голову, прежде чем она добралась до него. Мафия узнала об этом. Берга наняла телохранителя. Это ей не помогло, но она по-прежнему ничего не рассказывала, потому что понимала — как только она расстанется с тайной, ей крышка. Возможно, для нее мелькнул луч надежды, когда федеральные органы взялись за Эвелло. Возможно, она думала, что у нее появятся шансы, когда он исчезнет. Если она так думала, то зря. Они все равно бы до нее добрались.

Я открыл глаза и уперся взглядом в потолок. Еще несколько деталей можно было поставить на свои места, и я как раз собирался это сделать, когда услышал голоса за дверью.

Они не считали нужным говорить тихо. Двое хвастались, что теперь я готов выложить все начистоту, третий сказал, что это было бы для меня самое лучшее. Спокойный голос, который я сразу узнал.

— Пойду взгляну, а вы подождите здесь.

— Может, пойти с вами, босс? А ну как станет упираться?

— Надо будет, позову.

— Как скажете, босс.

Послышался звук передвигаемых стульев, и через отворившуюся дверь я увидел двоих за столом в тот момент, когда один из них открывал бутылку. Дверь закрылась, и вошедший стал шарить по стене. Не найдя выключателя, он коротко выругался, чиркнул спичкой и посветил перед собой. В комнате не было лампочки, но на стуле стояла свеча в бутылке, и он зажег ее. Потом поставил свечу на пол рядом с кроватью, пододвинул стул и закурил.

Ароматный дымок сигареты защекотал ноздри. Заметив, что я смотрю на багровый огонек, он с улыбкой выпустил струю мне в лицо.

— Привет, Карл, — сказал я вызывающе развязным тоном, но его улыбка ничуть не изменилась.

— Бесславный конец Майка Хаммера, — сказал он. — Надеюсь, ребята хорошо поработали. Они могут добавить, если я разрешу.

— Они поработали на совесть. — Я повернул голову и пристально взглянул на него. — Значит, ты и есть… босс?

На этот раз губы его скривились, улыбка сделалась язвительно-насмешливой.

— Пока еще… не совсем. — Пламя свечи плясало в его глазах сатанинскими огоньками. — Может, завтра стану. Пока я только… местный босс.

— Ты мразь, — сказал я. Мне было трудно говорить. Воздух толчками вырывался сквозь стиснутые зубы. Я закрыл глаза и услышал его смех.

— Ты за нас хорошо побегал, сыскарь. Я слышал, ты случайно наткнулся как раз на то, что мы ищем.

Я промолчал.

— Ты хотел меняться. Где твой товар?

Я позволил себе приоткрыть глаза.

— Сначала отпустите ее.

На его лице опять зазмеилась кривая улыбка.

— Я на нее не меняюсь. Как ни странно, я даже не знаю, где она. Дело в том, что она не в моей компетенции.

Мне стоило огромных усилий сдерживать себя, и я стиснул кулаки, чтобы унять нервную дрожь в руках.

— Я меняюсь на тебя самого. Ты скажешь мне кое-что, или я скажу кое-что ребятам за дверью, и тогда ты сам захочешь говорить.

— Пошел к черту!

Он чуть наклонился ко мне.

— Один из них большой любитель побаловаться ножичком. Может, помнишь, что он сделал с Бергой Торн? — Улыбка на его лице превратилась в уродливую гримасу. — Но это пустяки по сравнению с тем, что он сделает с тобой.

Ребром ладони он чертил линии над моим телом, вкладывая в эти жесты самый мерзкий смысл. Затем он для большей убедительности рубанул меня в пах, и я задохнулся в крике, который перешел в невнятное бормотание. Наверно, Карлу очень хотелось уловить смысл, потому что он наклонился и переспросил:

— Что, что?

Эти слова стали последними словами Карла Эвелло, потому что он наклонился слишком низко, и мои руки сдавили ему горло мертвой хваткой. Не разжимая пальцев, я стащил его со стула и поставил на колени, ни единым звуком не нарушив тишины. Его глаза-буравчики вылезли из орбит, ногти вцепились мне в запястья с дикой яростью, но через несколько секунд он обмяк, голова упала, язык вывалился изо рта. Когда я разжал руки, из горла у него вырвался какой-то хлюпающий звук, потом послышалось слабое шипение воздуха.

Я расположил его на кровати в той же позе, в какой лежал до этого сам. У меня в голове родилась остроумная комбинация, и это продлило ему жизнь ровно на минуту. Я постарался сделать свой голос похожим на голос Карла и сказал через дверь:

— Он раскололся. Теперь можно его убрать.