Поцелуй молнии

Выходит, правы друзья и соседи по дому. Напрасно Стас посадил на шею нахлебницу с прицепом. Его предупреждали. Родители тоже не спешили одобрить выбор сына. До свадьбы надеялись — одумается.

Народной молвой движет презумпция виновности. Серое видится черным.

А любовь раскрашивает мир яркими красками и то самое серое отбеливает до кристального сияния. Этот блеск ослеплял Стаса. Целых шесть лет. Мужчина никогда не прозрел бы, никто не мог помочь разглядеть обман.

Вместо наглой нахлебницы он видел хорошую добропорядочную женщину, оказавшуюся в бедственном положении, а вместо совсем не нужного ему “прицепа” — малыша, которому нужна отцовская забота.

Ведь так бывает в жизни. Серое оказывается светлее, чем думают окружающие люди.

Люба сама неожиданно раскрыла карты.

Стас ей не нужен. Прожитые под одной крышей годы ничего не значат. Его забота о семье — пустое место.

Он с трудом дозвонился ей вечером. Долго не брала трубку, а потом решила ответить на звонок, чтобы отвязался. Спросил — почему молча ушла, ничего не объяснила с глазу на глаз, не дала попрощаться с Артемом?

В ответ услышал:

— Все знают, какая тяжелая у тебя рука. И в доме оружие. На всякий случай решила не рисковать своей жизнью и здоровьем ребенка.

В телефоне слышались чужие голоса. Ее подруги, родня?

Им Люба расскажет, какое он чудовище. Бил-колотил, пистолет к виску приставлял для острастки. Голодом так заморил, что в купленные весной юбки и штаны уже со скрипом влезает, а в зимние и подавно не втиснется.

На болтовню плевать. Чай, не баба, которой простительно горевать о лживых сплетнях за спиной.

Другое обидно.

Он хотел воспитать Артема настоящим мужиком. В “самой лучшей” родной семье из парнишки вырастет подлец, как тот Козлец. Гаденький, скользкий, ленивый трус, не согласный нести груз ответственности.

Пес громко чихнул.

— Прости, Жека, — вздохнул Стас, потирая свой вспотевший лоб. По бритой голове как будто ездил дорожный каток. — Обещаю не курить в комнате. Чего-то я не сообразил. Думал, теперь можно. Ребенка в квартире нет.

Шедший по четвертому каналу боевик заканчивался.

Бам-бам! Гррох! А-аа!

От резких звуков голова заболела еще сильнее.

Стас потянулся за пультом, нагнулся, шаря рукой под мягким валиком. Хотел переключить канал.

Джек вскочил и тихо зарычал.

Глянув на пса, и тут же на экран, Стас увидел серые помехи вместо фильма.

— Привет! — услышав знакомый голос, он обернулся.

В комнату вошла Марина.

Он забыл запереть дверь?

Стас не удивился своей рассеянности — вечер выдался кошмарный, а неожиданный визит коллеги и, особенно, необычный для нее выбор одежды — короткое облегающее платье вишневого цвета, его потрясли до потери дара речи.

Подойдя ближе, Марина заслонила собой экран. Цветные блики подчеркивали контуры ее стройного тела, играли на распущенных волосах, завитых легкой волной.

Стас подумал, как он мог прежде не замечать ее красоты, видеть боевого товарища вместо привлекательной женщины?

— Андрей мне все рассказал. Я пришла поздравить тебя. Отпраздновать твое освобождение от глупой жирной коровы. Еще и мошенницы… Да… Понимаешь, не о ком жалеть.

Марина хотела присесть на диван рядом со Стасом, но пес грозно зарычал на нее, не подпуская к хозяину.

— А ну, тсс! — шикнул Стас. — Не узнаешь Марину? Спокойно, свои.

Поведение Джека удивляло. Он редко рычал даже на посторонних людей, радовался новым знакомствам. Приходя в гости, Марина гладила питбуля, угощала вкусняшками. Джек признал ее другом семьи, от которого не надо защищать хозяйскую квартиру.

С ней что-то не так. Она сильно пьяна? Пес чует запах перегара и рыком выражает недовольство?

— Не обращай на него внимания, — приказала Марина. — Смотри на меня.

Помехи на экране телевизора закончились, и зазвучала приятная мелодия. Соблазнительно покачивая бедрами в такт музыке, Марина приспустила широкое декольте платья, показывая ложбинку груди, стянутой черным кружевным бюстгальтером.

— Говори. Только честно. Ты что-то приняла?

Стас не верил своим глазам. Не могла его боевая подруга назвать кого-то жирной коровой и тем более, вести себя как придорожная шлюха.

Выпей он больше, точно решил бы, что к нему пожаловал самый настоящий глюк. Или водка оказалась паленой? Куплена в надежном магазине, хотя и это далеко не гарантия защиты от фальсификата.

— Чуточку для храбрости. Мы свободные взрослые люди, Стас, и можем себе позволить все, что хочется. Разве не так?

Марина изобразила воздушный поцелуй, не прикасаясь рукой к темно-красным губам. Она обычно предпочитала нежные розовые тона помады. А ее красивые голубые глаза никогда не смотрели на него так возбужденно, лихорадочно. Стас помнил ее взгляд скромным, задумчивым.

— Давай, договоримся. Мы протрезвеем, и тогда продолжим разговор. Не хочу, чтобы потом тебе пришлось жалеть о спонтанном решении, стесняться меня на работе. Думаю, ты поняла, о чем я.