Поцелуй Мрака

Фоско усмехнулся. Марисоль, разумеется, этого не видела за маской, но услышала легкий смешок. Затем он направился к лестнице и начал аккуратно спускаться, чтобы не потревожить птицу. Филин продолжал спокойно восседать на его запястье и лишь иногда совершал легкое движение крыльями, чтобы удержать равновесие.

Марисоль следила за ними взглядом, пока Фоско не скрылся за дверью, ведущей в библиотеку. Протяжно и облегченно выдохнув, она вернулась в комнату. Дождь заливал в открытое окно, и весь пол около него был мокрым. Хромая, Марисоль направилась к окну и захлопнула створки. Потом без сил опустилась на кровать, чувствуя, как стучит в висках кровь.

Объятие хозяина дома взволновало ее. Теперь Марисоль точно знала, что Фоско не призрак, а самый обычный человек из плоти и крови. Руки, обнявшие ее за плечи, отличались силой и дарили совершенно необъяснимое чувство защищенности. Она в ту минуту ни секунды не сомневалась, что находится в надежных руках, которые способны защитить ее от всех гроз и опасностей. А еще она слышала стук его сердца. Он до сих пор звучал в ее ушах. Сердце Фоско билось ритмично и быстро, словно бежало куда-то.

Чтобы немного прийти в себя, Марисоль взяла свой блокнот.

«Только что в комнату влетела сова и напугала меня до смерти. А еще бросила в объятия хозяина замка. Пока я не поняла, куда угодила, мне они казались самым надежном местом в этом мире. Конечно, я полагала, что нахожусь в объятиях Алехандро. И меня поразило, что Фоско обнял меня так же бережно… Неужели злой и жестокий человек способен на такие добрые объятия?

А еще я увидела совершенно новое выражение в его глазах: волнение. Неимоверное волнение! И сердце в его груди колотилось быстро-быстро. Значит, ничто человеческое ему не чуждо, и у него есть сердце?»

****

Уехать на следующий день, как планировал Алехандро, не удалось: дождь, не прекращаясь, лил так, будто в небесной канцелярии прохудилось дно огромного чана с водой. Будь Алехандро один, он, несомненно, отправился бы в путь, несмотря на ливень, но из-за сестры, еще ослабленной болезнью, он вынужден был ждать улучшения погоды. Это его страшно нервировало, хотя он и не показывал вида.

Все эти дни, чтобы хоть как-то отвлечься, Алехандро помогал Анните: то колол дрова, то таскал ведро с надоенным молоком и прочие тяжести, то разжигал печь. Хотя Аннита его не просила об этом, ведь обычно ей помогал во всем Фоско. Но Алехандро все равно нечем было заняться, а хозяин не выходил из своей комнаты. К тому же Алехандро еще с детства обожал крутиться на кухне, только отец гонял его, считая, что там не место отпрыску благородных кровей. А Алехандро всегда тянуло к кулинарному искусству, в детстве он искренне не понимал, почему не может стать поваром. И вот теперь ему выпала возможность пойти на поводу у своего увлечения, и он даже попросил Анниту позволить ему поучаствовать в приготовлении обеда. Она изумленно распахнула глаза, а потом согласилась. Ей нравился этот добрый и решительный парень, она в самом деле наслаждалась его обществом.

Теперь, когда дождь в очередной раз задержал путешественников, Марисоль тоже появилась на кухне. Сидеть в комнате было невыносимо: ей вечно мерещилось, что она не одна. К тому же, после неожиданного объятия хозяин перестал вызывать в ней суеверный ужас. То, как он обнял ее в стремлении защитить и успокоить, напротив, породило внутри Марисоль невольную симпатию и любопытство в его отношении. Она хорошо осознала, что Аннита говорила правду: у Фоско в груди имеется сердце. Марисоль даже захотелось узнать, отчего он такой нелюдимый и угрюмый. Захотелось понять его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Аннита, а есть ли в этом доме книги? – спросила Марисоль, скучая на кухне, пока Алехандро ушел колоть дрова, а Аннита суетилась у плиты.

– Ну, конечно же, сеньорита! – обрадованно воскликнула Аннита. – У сеньора Фоско тут огромная библиотека! Правда, боюсь, все книги на итальянском, – спохватилась Аннита. – Он ведь итальянец. На испанском есть всего десяток книг. Но хорошие, я читала.

– Не страшно. Я способна читать на итальянском, мой отец ведь тоже итальянец. Правда, он больше разговаривает на пьемонтском диалекте, но нам с братом он нанял учителя флорентийского. Потому что именно на нем писалась литература, а отец жаждал, чтобы мы читали первоисточники Данте, Боккаччо и Петрарки, а не переводные тексты, – рассказывала Марисоль. – Ты могла бы принести мне какую-нибудь книгу?

– В библиотеке их так много, сеньорита! Лучше, если вы сами сходите и выберете, что вам по вкусу. Пойдемте, я провожу вас, – позвала Аннита, вытирая руки о полотенце и прикрывая кастрюлю крышкой.

– Не знаю, Аннита, – покачала головой Марисоль, не двигаясь с места. – Сеньор Фоско… Он может рассердиться…