Поцелуй на десерт (СИ)

— Миронов, тебя бы вообще попросила не вмешиваться. Вспомни, сколько я секретов о тебе знаю. Я молчу, а ты ведёшь себя хорошо.

— С*ка же ты, — ух, как! Он и так умеет, не боится же.

— Америку ты мне не открыл. До вечера, Таня и Тамара!

4

Вот и причина, почему я до сих пор одна — мой злой язык. Вроде и не хочется человека обижать, а слова сами вылетают. Нет бы промолчать, но какой-то жучок ковыряет. И я не могу сдержаться.

К вечеру небо распогодилось, солнышко решило пообниматься. Только где уж там? Дело к закату. А вечера в сентябре холодные. Поэтому одевалась так, чтобы комары не трогали, и не околеть у озера. Там всегда было на порядок холоднее. Вода все же.

— Ты как на северный полюс, — Алька вприпрыжку спустилась в гостиную.

— Будешь клатцать зубами, не жалуйся, — оглядела я ее наряд критически. Рваные джинсы, тонкие носочки, футболка и лёгкий бомпер, хоть и с подкладом.

— Я молодая, кровь горячая. Это ты уже старушка.

— Диночка, ты пару пледов закинь в машину. Сдается мне таких бестолковых будет много, — отозвался дедушка из кухни.

— Будет сделано! — поддержала я хорошую идею, тогда как мелкая закатила глаза.

Через полчаса мы уже парковали машину. На пляже было многолюдно, играла музыка, но вечеринка только-только начиналась.

— Молодость вспомнилась? — подначивала сестрица.

— О, нет! Это не ваши унылые тусовки с телефонами а руках. Мы отдыхали на полную катушку. Даже родители завидовали. Так что атмосфера есть, но совсем не та.

— Ладно, я пойду. А то заметят с тобой, и рейтинг мой слетит.

— Кринжово приезжать с сестрой?

— Особенно, когда она теперь работает а школе.

— Замерзнешь, найдешь меня.

Закат окрасил небо в лиловые оттенки, которые расплывались по темному зеркалу озера. Последние лучи играли на песке, и путались в кронах деревьев. Это сейчас они ещё зелёные, а через неделю лес потихоньку начнет одеваться в золото. И тогда точно придется признать, что осень выиграла. А пока я наслаждалась пьянящим воздухом, который все ещё пах августом, и любовалась пейзажами.

— О, вот ты где! — Вера Степановна подхватила меня под руку. — Готова к вакханалии?

— Вера Степановна, посмотрите на них, они от своих гаджетов не могут оторваться. Вакханалии не получится.

— Тебе ли не знать? В выпускном классе помню вы отожгли так, что до сих пор вспоминают. Веремчук с обморожением, потому что полез купаться в минус два. Дружок его Свиридов с воспалением в соседнюю палату. Каширин со сломанной рукой в больничку. Дятлова несколько недель брови рисовала и ресницы клеила, потому что решила подкурить от костра. Костик Нелидов орал под моим окном серенады в четыре утра. А Ритка тут подцепила первого суда, и через пять месяцев залетела.

— Боже мой, как Вы это все помните? — помог ещё жест «рукалицо».

— А черт его знает? Не хочется, а помнишь всех поименно и пофамильно. Это сейчас в школу от безысходности идут работать. И это я не про тебя. А раньше мы видели в этом призвание. Старая гвардия, так сказать. И только сейчас начала осознавать, что не помню, как выросли собственные дети, зато помню чужих. Это плата за самоотдачу. И ведь до сих пор болею всей душой за школу.

— А кому, если не Вам?

— И то верно. Идём! Дадим тебе почетное право зажечь костер.

— А мне-то за что?

— Ну, а разве не заслужила? Пусть про тебя в газетах не пишут, но человеком ты все же осталась. Это ли не повод?

К нашему дуэту присоединились другие коллеги, которые не имели классного руководства у старшеклассников, допущенных на мероприятие. И я почувствовала себя лишней в этом птичнике, провожающим каждого взглядами коршунов. Может, бежать из школы, пока меня не засосало?

— Мать твою, — выругалась чуть слышно, глядя на приближающуюся фигуру Дмитрия Викторовича Юсупова.

— Димочка! — Степановна разве что в объятья к нему не кинулась. — А друг твой где?

— Попросил нижайше кланяться, дела оставили на работе. Может, чуть позже приедет.

— Дина, вот тебе и партнёр. Зажжете костер сегодня вместе.

— Какая честь! С самим Дмитрием Юсуповым. Главное, близко не подходите.

— Почему? — удивился он.

— А вдруг промахнусь, и Вы нечаянно пострадаете?

— Нечаянно?

— Неловкая я бываю, — пожала плечами.

— Готов пострадать, если это заставит тебя убраться из города, — приблизясь к уху, заговорил Юсупов так, чтобы слышала только я.

— Хочешь яйцами померяться? Поверь, ты слашься первый.

— Будем спорить?

— С тобой? Не хочу, чтобы с таким как ты меня что-то связывало. Неприязнь твоя смешна и лале нелепа. Почему-то все вокруг рады меня видеть, кроме тебя. Даже дружок твой прибегал на задних лапах, а ты все печешься о его безопасности. Как это по-мужски, запугивать маленькую слабую девочку.

— Клавдия Павловна, хвала Вам за Ваших учеников. Как владеют ораторским искусством, — обратился он к нашей русичке, которая непонимаюче соугара то одну беседу, то другую, не вникая особо в смысл.

— О, у Дины всегда был талант. Ты разве не помнишь как она декларировала стихи? Плакать могла заставить. А как романсы пела! — мечтательно затянула Клуша(кличка у нее была такая).