Поцелуй на пожарной лестнице

В трубке послышались гудки.

Катя отдала девчонке мобильник, и тут же на нее навалилась непомерная, чугунная усталость. И еще она страшно захотела пить. И умыться. И вообще хоть немного привести себя в порядок.

Кафе «Афродита» выглядело весьма сомнительно, но сейчас Катя была согласна на что угодно.

Хотя бы посидеть в тепле, потому что без куртки ей стало зябко.

Но денег у нее не было ни копейки, а без денег даже в поселковом кафе не посидишь.

– Девочки, – снова обратилась она к подружкам. – Вы не дадите мне немножко денег? Все-таки куртка дорогая…

– Вот ведь зараза! – воскликнула брюнетка. – Все ей мало! Теперь ей денег подавай!

– Лизка, сама ты зараза! – перебила ее подружка. – Имей совесть! Куртка ведь и правда дорогая! Баксов двести, не меньше!

«Ага, двести! – подумала Катя. – Десять тысяч, и не баксов, а евро! И еще попробуй такую достань!»

– Это новая она двести баксов, – фыркнула девица. – А ношеной ей грош цена… и вообще у меня денег нету…

– Имей совесть! – не отставала от нее подруга. – У тебя были деньги, я видела!

– Ну да, деньги! – Брюнетка полезла в карман джинсов и вытащила оттуда три смятые десятки. – У моей мамаши разве допросишься денег? Ну ладно, держи! – И она царственным жестом протянула десятки Катерине. – Помни мою доброту!

Таких купюр Кате прежде не приходилось видеть. Она даже приняла их за какую-то экзотическую валюту, но, прочитав на них русский номинал, неразборчиво поблагодарила хамоватую девицу, схватила деньги и кинулась в «Афродиту».

Там, по крайней мере, действительно было тепло.

Правда, хмурая буфетчица окинула ее весьма подозрительным взглядом; правда, на тридцать рублей можно было купить только ужасный кофе, но Катя и этому была рада.

Она грела руки о горячий стакан и пила безвкусную бурду, которая доставляла ей большее удовольствие, чем божественный мокиатто в Coffee Bean на Покровке.

Немного согревшись и, насколько ей это удалось, успокоив нервы, Катя отправилась в туалет кафе «Афродита».

Это действительно был шок!

Разбитая дешевая плитка на полу и на стенах, грязно-желтый унитаз без крышки, в отвратительных потеках, раковина с отбитой эмалью… на грязной стене – матерные надписи…

Катя вспомнила свою персональную ванную комнату – черный итальянский мрамор пола, изысканные помпейские фрески, темно-красные стены, позолоченные краны, огромную ванну от Vileroj & Bosh на львиных лапах, просторную душевую кабинку с пятью видами гидромассажа и парогенератором…

Она вздохнула, плеснула в лицо ледяную ржавую воду. Придется довольствоваться тем, что есть.

От холода заломило скулы.

Однако зеркало здесь было – криво повешенное, с отбитым краем, с белесыми пятнами на амальгаме, оно все же сохранило способность отражать человеческие лица.

Катя взглянула на свое отражение и пришла в ужас.

Царапины на щеке распухли, волосы растрепаны, в них торчали сухие веточки и еловые иголки.

Она кое-как пригладила волосы, отряхнула одежду, попыталась оттереть пятно на плече, но у нее ничего не получилось.

В дверь кто-то заколотил.

Катя обернулась, дернула ржавую задвижку.

– Ты что тут застряла? – прошипела появившаяся в дверях буфетчица – красные руки уперты в бока, лицо в багровых пятнах. – Колешься, блин? Выметайся сию секунду к чертовой матери! Мне проблемы не нужны! Вон, Анжелка Стукалина в прошлом феврале загнулась в «Ромашке» от передоза, так Милку нашу затаскали! Выметайся, кому сказано! Тут тебе не Москва!

– Вижу, что не Москва!.. – Катя вздохнула, протиснулась к выходу, бросила взгляд на настенные часы.

Со времени ее разговора со Стасом прошло примерно полчаса, скоро за ней приедут, и все неприятности кончатся, останутся позади… она забудет как страшный сон и эту красномордую тетку, и грязный туалет, и тот ужас, который ей пришлось пережить в лесу…

Катя вышла на крыльцо «Афродиты».

Напротив кафе, на обочине дороги, ее знакомая стервозная брюнетка увлеченно болтала с двумя парнями. Она уже облачилась в Катину курточку, и чудная вещь сидела на ней как влитая. Катя машинально отметила, что у нее с этой девчонкой одинаковый рост и похожие фигуры. Да и волосы примерно одинаковой длины. В свои двадцать восемь лет Катя сохранила юношескую стройность. Девица вертелась перед парнями, хвастаясь обновкой, парни угощали ее чипсами и пивом. Один из них по-хозяйски обнял девицу, после чего на мягкой коже куртки остался явственный отпечаток жирной пятерни. Катя подумала с некоторым злорадством, что, учитывая чипсы и пиво, девчонке вряд ли удастся выглядеть такой же стройной в Катином возрасте. Подружка ее отиралась чуть в стороне, завистливо поглядывая на троицу, парни не обращали на нее внимания.

На шоссе показалась большая черная машина.

Катя спустилась с крыльца, медленно двинулась к дороге.

Наверняка это за ней. Сейчас она опустится на мягкое кожаное сиденье и закроет глаза…

Машина приблизилась, Катя разглядела хищные обводы «Лексуса», тонированные стекла.

Как ни странно, «Лексус» не затормозил, а, наоборот, прибавил скорость.

Катя сделала еще один шаг вперед…