Поцелуй нарцисса

Она испуганно распахнула глаза и через секунду поняла, что все это ей пригрезилось. Ее взгляд скользнул по резной мебели, бордовым занавескам, большому сундуку, ушату и круглому столику с подсвечником. Слабый свет свечей сливался с теплым сиянием от огня в камине. Герцогиня поняла, что она в своей постели.

Латгардис подняла глаза и встретилась взглядом с Теодором. Как обычно, полностью одетый, он наблюдал за ней из резного кресла. Выражение его лица показалось теплым, но разгадать мысли мужа она не смогла.

— Доброе утро, — проговорил он негромко и спокойно.

— Доброе… — прошептала она и смутилась оттого, что он так внимательно за ней наблюдает. Что за странные у него манеры?

Теодор встал и распахнул окно, впустив прохладный утренний бриз. Послышался звон колокола.

Латгардис быстро встала и пошла к ушату.

— О, почему вы меня не разбудили, мы опаздываем на мессу!

— Капеллан нам простит, он знает, что мы не придём, — сказал он спокойно, продолжая смотреть в окно.

— Но маман – нет! — Латгардис быстро сменила ночную рубашку на свежую тунику.

— Ты вышла замуж за меня или нее? Маман не следует вмешиваться в наши семейные дела, и ты должна дать ей это понять, — Теодор отошел от окна.

— Как мне это сделать?! Ведь она ваша мать! — Латгардис застыла с гребнем в руках.

— А ты – госпожа замка! — констатировал герцог. — Собирайся, я жду тебя к завтраку.

В двери постучали, Теодор впустил Элли и вышел.

Вытершись мягким полотенцем, Латгардис позволила камеристке помочь ей надеть платье из фиалкового цветастого миткаля и заплести волосы в тугую косу. Она вышла из своей спальни полчаса спустя и пошла завтракать.

Теодор стоял у окна и с рассеянным интересом наблюдал за происходящим во внутреннем дворе. Его мысли были заняты важными вещами: он думал о походе с королем. До него еще целое лето.

Герцог не знал, вынесет ли до сентября свою супругу. Как быстро она ему надоест? Латгардис слишком холодна с ним не только в постели, холодны ее темно-синие вечно грустные глаза. Несчастная страдалица!

Повернувшись, он увидел супругу, и все мысли моментально вылетели у него из головы.

— Ты чудесно выглядишь! — сказал он.

Она посмотрела прямо на него.

— Благодарю.

— Прошу, позавтракай со мною, пока еда не остыла, — жестом он указал на накрытый стол. — А потом я покажу тебе кое-что. Это сюрприз.

Глаза Латгардис весело заискрились, и она улыбнулась. Неужели ему удалось ее взбодрить?

— Ну вот, а то ходишь со взглядом погибающего лебедя!

Латгардис не совсем поняла, что он имел ввиду, но, видимо, это был намек на то, чтобы она ему чаще улыбалась. Притворяться она не умела, как и заигрывать с мужчинами, а вот подарить улыбку может каждый.

Она разволновалась, думая о сюрпризе, что приготовил ей Теодор, поэтому быстро справилась с омлетом и теплым яблочным компотом. После они покинули свои покои через отдельных ход из замка, который был предназначен только для Теодора.

Проход вывел их за замок, в небольшой отдельный двор с высокой стеной. Эта часть отличалась от остальных построений тем, что была сооружена из простого, серого, грубого камня. У Латгардис сложилось впечатление, что это были руины, возможно, более старой постройки.

— Познакомься с нашими личными телохранителями. Бодолевос и Адалстан, — окликнул ее супруг. — Один из них всегда будет сопровождать тебя, куда бы ты не направилась. Тебе стоит лишь сказать об этом. В мое отсутствие вместе с тобой они ответственны за замок!

На герцогиню сурово смотрели два крепких, высоких, вооруженных до зубов воина, облаченных в доспехи. Один был рыжеволосый и белокожий, а другой – с каштановой гривой, крепко поджаренный на солнце.

Оба мужчины преклонили перед ней колени.

— Это честь – служить вам, госпожа!

Латгардис кивнула, охранники встали и отошли в сторону.

— Это место моего уединения, маман не должна знать о нем. Ты скоро будешь рада, что сможешь спрятаться где-нибудь от ее нравоучений, — сказал тихо Теодор.

Он подвел ее к сундуку, который стоял в углу, рядом с деревянной фигурой для оружейных тренировок. Герцог достал оттуда замшевый упелянд – куртку с пришитыми кожаными наплечниками.

— Это тебе, примерь, — Теодор помог надеть супруге куртку, и похлопал ее по плечам. — Отлично сидит!

— Это доспехи? — поинтересовалась Латгардис.

— Не совсем. Доспехи для тебя тяжелы. Это охотничья куртка, такая есть и у моей сестры, — ответил Теодор, затем достал из сундука охотничий лук и протянул его ей.

— Какой легкий и удобный! — она с удивлением смотрела на подаренную вещь, лук, вырезанный из ясеня. Тут же попробовала натянуть тетиву, что далось ей без труда.

— Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, и учиться стрелять из него. Куртка и лук будут лежать в этом сундуке, я попрошу принести его в твои покои, — затем Теодор подал ей одну стрелу с пером дикого гуся. Полный колчан остался лежать в сундуке. — Твой меч тоже скоро будет блестеть как новенький!

— Благодарю! Но я все еще не понимаю, зачем мне управлять мечом, неужели лука мало? — удивленно выговорила Латгардис.