Поцелуй навылет

Пока Саския немного автоматически восхищалась новым CD-плеером и дисками с записью последних хитов, Фоби разворачивала тяжелый прямоугольный предмет. Внутри оказалась фотография ее родителей, одетых по моде семидесятых годов. Они поднимали бокалы с шампанским тому, кто держал фотоаппарат. Рядом с ними стояли их дочери. Фоби глупо улыбалась, одетая в футболку клуба фанатов группы «Абба». У Милли были забавные тонкие косички, и она прижимала к груди пластмассовый трактор, засунув палец в нос. Фотография находилась под стеклом знакомой тяжелой рамки. Фоби слегка поморщилась, когда она узнала ее — раньше в этой рамке стояла фотография Саскии и Феликса.

— Спасибо, Джин, — храбро рассмеялась она, наклоняясь к сияющей Джин, чтобы поцеловать ее в щеку. — Она великолепна. Я уже забыла, как ужасно выглядел папа с этими бакенбардами. Я буду хранить ее.

— Можно посмотреть? — Мицци потянулась через стол и взяла рамку. — Боже, какая ты здесь хорошенькая, Фреда. Когда сделан этот снимок?

— Не знаю. — Джин налила себе остатки вина. — Я думаю, в конце семидесятых, если судить по этой камелии на заднем плане. Кажется, это был семьдесят восьмой год. Тони как раз исполнилось сорок, и мы устроили большую вечеринку в саду.

— Семьдесят восьмой? — Мицци взглянула на Дэна. — В этом году мы встретились, дорогой.

— Что? — Дэн, который неподвижным взглядом смотрел на Фоби, нервно вздрогнул.

— Мы встретились в этом году, — колко повторила Мицци.

— Точно. — Он улыбнулся ей, стараясь сфокусировать взгляд серых глаз. — Какой чертовски замечательный, великолепный, чудесный год!

Он был так пьян, что с трудом выговаривал слова, и весь его сарказм исчез в еле слышном, неразборчивом бормотании.

Снова повисло смущенное молчание.

— Сегодня вечером приезжает моя мать, — торопливо объяснила Мицци, фактически силой поднимая Дэна со стула. — А я еще ничего не достала из морозильной камеры. Кроме того, я должна помочь этому слегка подвыпившему мужчине прийти в себя от вашего великолепного гостеприимства. Боюсь, он немного злоупотребил вашим радушием. Всю неделю он был в суде, затем ему пришлось срочно ехать в офис, чтобы просмотреть какие-то бумаги… Он ужасно устал, бедняжка. Столько бессонных ночей…

Она так крепко сжала руку Дэна, что он взвыл от боли.

— Мы понимаем. — Тони неуклюже откашлялся.

— Огромное спасибо за чудесный ужин, Джин, — проквакала Мицци, снимая сумку со спинки стула и вешая ее на плечо. — Мы получили огромное наслаждение.

Она метнула на Фоби злобный взгляд.

— Мы вас проводим. — Тони посмотрел на жену заплывшими жиром глазками. — Как жаль, что вы не можете посидеть с нами еще.

Дэн сладко улыбнулся Саскии и уставился на Фоби.

— Рад был тебя видеть… опять, — ухитрился он сказать. Его глаза расширились, словно он пытался увидеть все сразу. — Желаю удачи с оставшимися буквами алфавита. На какой ты сейчас остановилась?

— «Ф», — выдавила Фоби.

Когда Джин и Тони пошли за ними к дому, постепенно исчезая из виду, и до Фоби донеслись последние обрывки вежливых извинений и повторных приглашений, она прижалась лбом к столу, пахнувшему компостом.

Саския вытащила один наушник.

— Я думаю, тебе удалось это сделать, — тихо сказала она.

— Завтра вечером мы встречаемся в его квартире, — сказала Фоби, вспоминая недавний разговор. — Видимо, там он собирается выяснить все до конца.

— Ставлю двадцать фунтов на то, что он не придет.

— Хотела бы я позволить себе это пари. — Фоби разглядывала пятно на источенной древесными жуками поверхности стола.

Когда она выпрямилась, Саския произнесла слова, которых она так боялась.

— Феликс будет рад тому, что ты бросила Дэна ради него.

Опустив взгляд на фотографию, которую ей подарила Джин, Фоби попыталась что-нибудь сказать в ответ, но у нее не получилось.

— Теперь, что касается прошлой ночи. — Саския держала в руке свой нетронутый бокал вина.

— Мне так…

— Замолчи! — перебила Саския. — После твоей глупой болтовни с Феликсом я проплакала несколько часов.

— Мне очень жаль, Са…

— Заткнись, черт возьми, ладно? — взвыла она.

Фоби замолчала и прислушалась, как ожил «рэнджровер» Нишемов, разворачиваясь на подъездной аллее Дайтона, посыпанной гравием.

— Я собиралась сказать, — продолжила Саския, — что сегодня утром я наконец перестала рыдать, привела в порядок свои мысли и поняла, как чертовски близко мы подошли к нашей цели.

Она с триумфом взглянула на Фоби:

— Ты сделала это, Фредди. У тебя получилось.

— Что?

— Феликс совершенно ослеплен, — рассмеялась Саския. — Я поняла это, когда услышала ваш вчерашний разговор, Фред. Он действительно думает, что любит тебя. Сначала я была в таком шоке, что почувствовала нелепую ревность, но сейчас я понимаю почему. У меня ушло несколько месяцев на то, чтобы достичь того результата, которого ты достигла за две недели. Значит, все, что я рассказала тебе о нем, на самом деле сработало. Я не верила, что у нас получится, но… Боже, он клюнул на это, маленький эгоистичный мерзавец. Весь этот вздор, что ты говорила ему, — какой он умный, какой он красивый…

— Саския, я не…