Поцелуй небес

— Лаура, мне кажется, всех больше интересует наша романтическая история, чем протокольные формальности приглашений. Расскажи лучше, как ты решила откупиться от жертвы своего журналистского темперамента, чуть было не расстрелянной мафиози под объективами телекамер, — вернул разговор к давнему прошлому граф.

— Ну это совершенно потрясающая история! — Лаура кивнула чинному слуге, обносившему гостей вином, — только было бы куда эффектней выслушать ее от самого Лукки.

— Что ж, придется мне описать самому события десятилетней давности. Тогда все СМИ только и твердили о чудесном спасении некоего смельчака, приговоренного мафией к расстрелу на площади в Риме. Мафиози похитили сына смельчака и грозились убить его… Фу… — даже сейчас я не могу шутить на эту тему — так близка была смерть. Но мои друзья (Лукка выразительно посмотрел в сторону Браунов) справились с убийцами и я смог вернулся к себе в Парму, чтобы обнять живехонького, но сильно возмужавшего Виченце. Но как печально выглядели сожженные теплицы, в которых род Бенцони несколько веков выращивал фиалки! Честно говоря, я грустил. И даже то, что я чудом остался жить, радовало уже меньше. — Лукка смотрел себе в тарелку, чтобы не поднимать глаз, которые неизбежно устремлялись бы к сидящей визави Алисе. И тут-то как раз и прибыла журналистка сеньора Серджио. Ведь это благодаря ее разоблачительным усилиям в прессе мафия дерзнула на публичное уничтожение свидетелей — меня и Виченце. Лаура хотела взять у меня интервью, но в первую очередь извиниться.

— Остин оказался прав, я невольно «подставила» Лукку и его сына. Господи, и в жизни не смогла бы простить себе этого промаха… если бы… Собственно, судьба отомстила бы в первую очередь мне самой — я никогда не нашла бы своего счастья. Никогда, никогда мне не удалось бы узнать, что такое быть любимой и нужной… Лукка, я благодарю тебя за то, что ты такой необыкновенный… — Лаура смутилась, в ее темных глазах засверкали слезы.

— Мне кажется, за это стоит выпить! — поднял бокал лорд Астор. — За счастливых супругов, за Любовь с большой буквы — самую большую ценность в нашей жизни! Тони видела, как Патриция, осушив свой бокал, нежно сжала руку жениха. «Здесь сплошная Любовь с большой буквы. Даже живот Сабины колоссального размера. Только мы с Артуром никому не нужные сиротки», — думала Тони, с аппетитом отведывая 10 перемен блюд. В какой-то момент этого бесконечного позднего обеда, сидя между Сабиной и Шнайдером, Тони поняла, что сталкивается взглядом с сидящим визави сэром Астором, слишком уж часто.

Он и сам не знал, что притягивает его взгляд к черноволосой девушке. Он явно никогда не встречал ее, но, вероятно, мало интересуясь модами, шоу и женщинами вообще, видел это лицо на экране или в журналах. Антонию Браун было бы трудно не узнать в толпе, даже в компании первоклассных рекламных герлс. И все же это было не то. Не то… Астора волновало не узнавание, не воспоминание, а какое-то щекотание внизу живота, не являвшееся чистым вожделением. Мысленно перебирая причины своего интереса к Антонии Браун, лорд не мог удержать короткие любовные взгляды: загадка свербила его мозг как досадливая заноза.

После ужина гости гуляли по освещенному гирляндами фонарей парку, оценивая работы садовника, привезенного из Парижа и, конечно же, устройство теплиц. А уже заполночь, даже немного потанцевали. Музыкальные вкусы графа оказались достаточно старомодными: он предложил выбору гостей большую фонотеку, но когда все деликатно отказались проявить инициативу, поставил «Аргентинское танго» на свой страх и риск. Остин пригласил Лауру, Шнайдер — Патрицию. Сабину с ее семимесячным животом и тоской о муже оставили в покое, и Тони подсела к ней с непринужденной женской болтовней. Но сэр Астор, выступив из полумрака, церемонно пригласил ее на танец. Джон был обучен классическим танцам как всякий отпрыск аристократического английского рода. Он отлично держался, продемонстрировав и сложные «па» — с переворотом партнерши и перекидыванием ее через руку, запрокинутой головой к полу, но продемонстрировав «обязательную программу», предпочел смирно топтаться, держа Тони на расстоянии, как хрустальную вазу. Астор не зря притормозил демонстрацию своей хореографической выправки — ощущение тела Тони в руках, прикосновение ее груди и бедер, ее горячая голая спина, попадающая под его испуганную ладонь, расставило точки над i: он хотел эту девушку. Джон отнюдь не считал себя сексуально озабоченным мужчиной, удовлетворяясь размеренным сексом с содержанкой Лолой. Сейчас его захлестнуло вожделение от близости едва знакомой особы, причем вожделение особого «не цивилизованного» рода. Лишь однажды он именно так хотел свою порочную Лолу, заставив ее надеть на голые ноги высокие сапоги и повалив на пол. «Что бы все это значило?» — думал Астор, спеша покинуть прием со своей невестой.

9

До утра Джон промаялся в трехкомнатном люксе гостиницы «Плаза» в гордом одиночестве. После визита к Бенцони он отказал Патриции, пригласившей жениха посидеть в ее номер, находящийся этажом выше.