Поцелуй ночи

Настроение окончательно упало. На улице было тихо, тепло, тонкий серебряный ломтик прибывающей луны висел в чернильном небе и казался игрушечным. Мы шли, взявшись за руки, и со стороны казались обычной влюбленной парочкой. Но разве это было так? Мне хотелось плакать. Я не могла избавиться от гнетущего ощущения, что он меня разлюбил. И вот это недоверие… Я отлично видела Атанаса, это был не мираж, однако Грег упорно не хотел говорить, зачем он пожаловал. Да еще в компании какого-то подозрительного парня. Последнее время я во всем видела злой умысел.

Мы дошли до метро «Павелецкая», и Грег посмотрел на меня вопросительно. Я знала, что он избегает ездить в общественном транспорте, но из-за упрямства промолчала и стала спускаться по эскалатору. Он последовал за мной. Доехали мы благополучно, но почти всю дорогу молчали. Потом я подумала, что можно немного погулять в Коломенском, но Грег становился все мрачнее. Мне даже захотелось предложить ему вернуться обратно в Замоскворечье и оста вить меня на эту ночь одну. Навалившаяся ус талость только усугублялась. Это была не физическая усталость, а какая-то душевная. Я так стремилась быть с Грегом, зная, что как только мы будем вместе, мир сразу приобретет яркие краски, а мое настроение станет солнечным. И вот он со мной, но ведет себя непонятно. От него веет холодом. И от этого мне только хуже.

«Нужно или поговорить с ним обо всем откровенно, — думала я, поднимаясь на свой этаж, — или научиться не обращать на это внимания и просто жить и ждать».

— Мы можем поговорить, — вдруг сказал Грег, и я вздрогнула.

— О чем? — с деланым равнодушием спросила я и открыла дверь в квартиру. — Извини, я сразу в ванную. Мне нужно немедленно принять душ.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Хочешь, пока заварю тебе чай?

— Было бы неплохо, — улыбнулась я в ответ, бросила сумку и ушла в ванную.

Через какое-то время мы сидели на кухне. Грег не только заварил мне чай, но и сделал вкусные бутерброды. Он даже рвался приготовить что-нибудь более существенное, говоря, что я последнее время очень бледная и уставшая и мне необходимо хорошо питаться, но я поблагодарила его за заботу и отказалась.

— Меня тревожит твое состояние, — ласково начал он, когда мы устроились в гостиной на диване.

— Ты же сам все знаешь, — сухо ответила я и взяла пульт от музыкального центра. — Не помню, какой диск там стоит. — Я нажала кнопку.

Когда я умру, я стану ветром
И буду жить над твоей крышей.
Когда ты умрешь, ты станешь солнцем
И все равно меня будешь выше.

Осенним ветром я буду где-то

Летать с тобой ветром по свету.
Ты не поймешь, а я незаметно
Шепну теплом: «Ах, солнце, где ты?»[14] —

раздался нежный голосок певицы МакSим.

Грег вскинул брови. Мне показалось, что он слышит хит впервые.

— Кто это? — явно удивился он. — Ты стала слушать попсу?

— Мне нравится, — ответила я. Но музыку выключила.

— Если нравится, слушай, — равнодушно ответил он. — Но так странно: «Когда я умру, я стану ветром… когда ты умрешь, ты станешь солнцем…»

— Почему странно? — удивилась я. — Это поэтическая метафора.

— Я не про то… — задумчиво проговорил он. — Сама мысль, что я умру… ты умрешь. Если получится пройти превращение, то так и будет.

— Тебя это пугает? — спросила я.

— Просто непривычно.

Мне не хотелось развивать тему, я видела, что Грег подавлен. Я давно усвоила одну замечательную поговорку: Не переходи мост, не дойдя до него. Пока обратное превращение не совершилось, к чему зря тратить нервы и рассуждать, что и как будет.

Я отбросила пульт в сторону. Грег посмотрел на меня, его лицо на миг стало грустным.

— У Атанаса свое представление о… счастье, — начал он, тоже, по-видимому, решив сменить тему.

Наконец-то Грег решил хоть что-то рассказать!

— Помнишь, ты очень удивилась, когда в свой приезд в Сохо увидела Атанаса на улице среди бела дня? — спросил он.

— Конечно, помню! — кивнула я. — Он тогда охотился на Дино. А ведь тот был уверен, что Атанас, как все классические вампиры, не может выходить днем на улицу.

— Это старая история, — произнес Грег и закрыл лицо руками.

Я придвинулась к нему и разжала его пальцы. Он посмотрел беспомощно. Жалость пронзила меня, я ощутила почти физическую боль и даже поморщилась.

— Ты очень чувствительна, — сказал Грег, опустив руки и глядя мне в глаза. — Поэтому я и стараюсь не говорить тебе всего, чтобы уберечь от боли. Иногда лучше не знать.

— Возможно, — я не сводила с него глаз.

Я так истосковалась по нему, по его полыхающим голубым пламенем глазам, по точеным чертам. Мне хотелось обнять его и целовать не отрываясь. И забыть обо всем, в том числе и об Атанасе.

— Я могу не рассказывать, — вдруг заявил он. — Зачем лишний раз тебя тревожить?

— Нет, что ты! — тут же опомнилась я. — Я хочу знать все, что только возможно, об Атанасе, да и вообще обо всех… твоих сородичах.