Поцелуй отложенной смерти

Ты бы только видела, с какой непримиримой ненавистью девчонка все это вчера Славке выкладывала! И прямо с каким-то садистским наслаждением наблюдала за его реакцией на рассказ. Славка ни в чем перед ней не был никогда виноват! Наоборот, он ее любил! Но все ее чувства против бабки и на него перекинулись тоже, словно лесной пожар. Девчонке не давал покоя сам факт существования Неверовых на этой земле. Она следила за Устиньей Павловной и даже, как я уже говорил, не побрезговала ее племянника соблазнить, этого Потапова. Впрочем, это было делом несложным, тот, по ее словам, к любой юбке клеится. Веронике же была нужна более подробная информация от него о старухиных привычках, маршрутах и пользующихся ее доверием банках.

Потапов выложил ей все, что знал, потому что и сам проявлял к своей богатой тетушке досадливый интерес. И Вероника, используя эту информацию, стала действовать дальше. Где-то с полгода назад, еще не подозревая о Славкином грядущем УДО, она, не имея своего жилья, сняла очередную квартиру в доме напротив нынешнего дома Неверовых, откуда через бинокль могла наблюдать за окнами Устиньи Павловны и за тем, как та периодически перебирает свои сокровища.

Время от времени она еще и звонила старухе, напоминая той о себе, и дразнила ее рассказами о том, что однажды все равно доберется до ее коллекции. А старуха, надо думать, дразнила девчонку в ответ, раскладывая свои цацки на столе перед самым окном. Только копии, а не подлинники, чтобы не рисковать.

Может, хотела спровоцировать девчонку на кражу, чтобы та потом попалась и тоже загремела в тюрьму, как ее внук? Или чтоб попала бы к скупщикам под раздачу, когда попыталась бы реализовать украденные фальшивки? Не зря же старуха заказала столь качественные дубликаты своих сокровищ…

– Смоляков! – строго окликнула Лиза. И почти ласково попросила: – Не отвлекайся, пожалуйста! Потом будешь строить свои догадки, а пока выкладывай суть. Что еще подслушал?

– По словам Вероники, план у нее созрел еще несколько лет назад, когда Славку только посадили: уничтожить бабку сразу после Славкиного освобождения, если та раньше сама не загнется на нервной почве, от девчонкиных провокаций. Но старуха была крепким орешком и загибаться упорно не собиралась! Так что Славкино УДО, когда Вероника узнала об этом от каких-то своих информаторов из колонии, стало для нее просто подарком! По сути, Славка, бедолага, просто стал разменной монетой в игре двух осатаневших от взаимной ненависти баб. В случае, если бабкино убийство не удастся выдать за несчастный случай, сестренка заранее собиралась сделать из него козла отпущения. Ей это было даже выгоднее, чем просто заявить после старухиной смерти о своих правах на наследство: по закону Славка бы оказался недостойным наследником, а тут бы и она выступила на сцену, претендуя уже на все.

– Смоляков, притормози, – попросила Лиза. Провела рукой по лицу, пытаясь хоть как-то собрать воедино мысли, разметенные ураганом полученных новостей. Сестра… родная сестра! Хороша же сестренка! Она же ненавидит Ярослава… а за что? Да заикнись она ему про наследство, он сам бы с ней с радостью поделился. Так чем же он оказался виноват? Лишь тем, что он внук своей бабки, которого она воспитала, подарив ему, по его же собственным словам, далеко не самое счастливое детство? А Устинья Павловна?! Этот деликатный, мудрый, изысканно воспитанный человек?! Могла ли она в самом деле оказаться способна на такое, о чем сейчас услышала Лиза?! Ее разум отказывался сопоставить вместе два этих образа – тот, что она знала, и этот, нарисованный сегодня. – Поверить не могу!

– Лизок, да я и сам в шоке! Хотя я и посторонний человек и из всех участников событий знаю одного только Славку. Но зато еще знаю, что женская ненависть – это разрушительная сила, что-то вроде ядерного оружия. Слышал за свою жизнь несколько историй на эту тему.

«Но я же никого для Верки не нанимаю! – слушая его, с горечью подумала Лиза. – Впрочем… нет, я и ненависти к ней не испытываю. Нет! Оборони от этого, боже!»

А вот Устинья Павловна… разве она могла на такое пойти?! Или Лиза ее все-таки плохо знала?! Эту неординарную, такую аристократичную женщину. И что видела, когда с ней общалась? Ее истинное лицо или же просто маску, которую та надевала при своей гостье, стараясь казаться иной, чем она есть? Так же, как в свое время Никитушка…

Про того Лизе тоже думалось, что она его хорошо успела узнать. Настолько, что была готова связать с ним свою жизнь. И неслабо так обожглась! Но вместе с тем получила хороший опыт, который не позволял ее мозгу сейчас расколоться на части в попытке осознать то, что вместе выглядело неосознаваемым!

Тяжело вздохнув, Лиза снова растерла руками лицо – отчего-то после этого становилось легче – и потребовала:

– Давай выкладывай дальше. Это ведь еще не все, я так понимаю…