Поцелуй Первым | Король Столицы (СИ)

Грохочет пульс в ушах, перегруженными вагонами по расшатанным рельсам.

Голову приходится удерживать запрокинутой.

— Я все понимаю. Все вижу. И сделаю все, что нужно. И нет таких угроз, чтобы остановили меня. Заруби себе на носу, — срываюсь и пропади оно все пропадом!

Он первый грубить начал. Поджидает меня тут, как гопник в подворотне. Тоже мне, хозяин столицы!

Он напрочь игнорирует заливающий нас дождь.

— Я выиграю, а ты проиграешь, — Кулак выталкивает из себя слова хрипами.

Он будто бы лопнет сейчас от того, что сдерживает себя.

— И как только я заполучу спорткомплекс, где хочу. И как только заполучу весь поселок, я…

Кулак блуждает по моему мокрому лицу взглядом, словно потерялся и не решается остановиться на чем-то одном.

А затем резко наклоняется и растянуто выговаривает, и каждое многотонное слово ему тащить приходится:

— Как только я выиграю, а ты проиграешь, я нагну и поимею тебя напоследок, Алиса, если захочу.

— Я выиграю, а ты проиграешь, — задушено откликаюсь в тот же миг. Вдохами захлебываюсь, на выдохах тону. — И как только я выставлю тебя из этого города, как захочу…

Голос рвется и искрится от злости, но мне плевать.

— … я, может, побуду достаточно щедрой, чтобы дать тебе прикоснуться ко мне напоследок, Кулаков. Один раз. Как благотворительный жест! И может быть…

— … я даже дам тебе отлизать мне напоследок, — разозленно заканчиваю я.

Мой подрагивающий голос не такой уверенный, как слова.

Но грудина у Кулака разрывается от бешеного хода легких. Я не могу за ней наблюдать, мне нужно свою сдерживать.

Думает, он тут мне похабности будет говорить! Что я испугаюсь, как ребёнок? Нагнет он меня и «поимеет»! Да я… Да я! Я тоже так могу!

И когда он подается вперед и наклоняется совсем впритык — я вдруг знаю, что бес собирается сделать.

Я знаю это, как руки знают как двигаться, и глаза знают как моргать, и сердце знает как биться.

И я не могу позволить Кулаку сделать это на своих условиях.

Не дам ему власти сделать это, как он хочет.

Не дам!

Хотя бы это!

Я хватаюсь пальцами за мокрую ткань его майки, и он ошеломленно смотрит на мою руку — впрочем, я сама в шоке наблюдаю за собственными движениями.

И целую его первой. До того, как поцелует он меня.

Кулак отмирает лишь через мгновение. Мои ладони тянут и тянут на себя тонкую ткань.

С возгласом я тут же отстраняюсь, стараясь надышаться.

Забрасаться воздухом для сковывающих ребра переживаний страха и воодушевления.

Заливающий нас ливень усиливается, от раскаленного асфальта едва ли пар не поднимается.

Одновременно снова глядим на мою хватку у него на грудине.

Кулак затягивается кислородом через ноздри.

Мои бледные пальцы на фоне его темной майки вызывают у него такой взгляд, словно портал в другую вселенную открылся.

И мое восклицание тонет в пекле его властного рта, захватывающего и мои губы, и часть моего лица.

От натиска пятерни в волосах у меня по коже огнем мчится шок. Овладевает Кулак моим ртом так яростно, что я вынуждена цепляться за массивную шею. Шатает меня, или может его шатает.

С каждым движением языка рвется бомба красок под веками. Движением его или моего, не знаю. Больше не знаю, как различать.

Колотит изнутри так, словно сердце строгают на струпья. И те разлетаются, искрами подгоняя кровь.

Как раскаленными иголками в одночасье проткнули тело насквозь.

Цепляюсь и цепляюсь за колонну шеи. Не могу руки пристроить! Не могу ничего до конца доделать! Мысли обрываются, как и вдохи.

Кулак затягивается мной так глубоко, что сдавленным звуком напоминаю себе о собственном существовании.

Издавая что-то напоминающее рык, он припечатывает нас к машине.

Дрожь безостановочно марширует по влажной коже.

Он целует меня еще раз и еще раз, будто мы в петле времени застряли.

Теперь сжимает мои ладони в своих кулаках и судорожно отводит их куда-то в сторону. Рыскает у меня во рту языком, как помешанный, как будто ищет что-то там.

Хочу бежать, сорваться и — куда глаза глядят. Но не могу оторваться! Не могу не отвечать ему! Только сейчас время с красной отметки сдвинулось. Рвануло. Все до этого — годы, недели, часы — ощущается на самом деле застывшим. Замороженным. Отложенным.

Глава 6 АЛИСА

Тяну воздух в себя урывками — и Кулак позволяет мне, но передышки становятся все короче и короче.

Он запрокидывает мою голову до упора, и я позволяю ему.

Сбивчиво постанываем, когда он неугомонно толкается в мой рот глубже.

Сердце пружинит сладкой болью. Я же сейчас захлебнусь.

Как под гущей мерцающей лучами воды, пытаюсь выплыть. Легкие обжигает лед. Но становится все равно.

Все равно — выплыву или нет.

— Ты… ты…

Пытаюсь сказать что-то. Наверно, какой он мерзавец. Напомнить, чтобы не смел меня отвлекать.

— Сюда иди, — требует он выдохом. — Иди ко мне.

Кулаками, в которых еще зажаты мои ладони, мнет мои спутанные волосы и наклоняет мою голову для продолжения.

Судорожные его выдохи накачивают меня дурманом. Я кровью могла бы барыжить после. Не могу остановить его, потому что никто не остановил бы.

И меня.