Поцелуй победителя

На верхних этажах они начали заглядывать в спальни. Кестрель знала, какие двери открывать. В гэрранских домах окна спален обычно выходили либо на восток, либо на запад. Риша прокралась внутрь одной из комнат и замерла с недовольным видом, когда остальные дакраны попытались пойти за ней. Принцесса тихо зашипела. Солдаты остановились. Вскоре она вернулась с клинком, полностью обагренным кровью.

— Мне надоело, — прошептала она.

— Нужно идти тихо, — напомнила Кестрель. — Наша задача — добраться до императора, не перебудив весь дом. Не можем же мы биться со всеми сразу.

Риша фыркнула.

— Я могу.

Терпение принцессы было уже на исходе. Когда они встретили двух валорианцев, мужчину и женщину, Риша позволила пристрелить первого из арбалета, но в самый последний момент дернула вторую на себя, так что болт пролетел мимо, и зажала валорианке рот. Затем поднесла кончик кинжала к коже женщины прямо под глазом.

— Молчи, — прошептала Риша, — а то останешься без глаз. Проводи нас к покоям императора.

Валорианка отвела их к двери, сделанной из тигрового клена. Дерево было отполированное и гладкое, как принято у гэррани, без резьбы, если не считать ребристого косяка. В коридоре на стене горела масляная лампа. Ее стеклянный колпак отбрасывал разноцветные блики на естественные древесные узоры, украшавшие дверь.

— Нам сюда? — спросила Кестрель.

Через замочную скважину пробивался свет. Женщина кивнула. Риша убила ее. Тело осело на пол. Кровь брызнула на сапоги Кестрель. Она вспомнила башмачок убитой девочки, костяшки в сумке, шрам на щеке Арина и то, как он прислушивался к богу смерти, потому что у него никого больше не осталось. Маленькие домики на пшеничных полях, холод тундры, который обжег ее обнаженную спину, и мгновение, когда она сдалась и выпила ночной наркотик в надежде все забыть.

— Открывайте дверь, — прошептала Кестрель.

Один из дакранов, которого Рошар выбрал как раз потому, что он умел вскрывать замки, развязал кожаный сверток, где лежали инструменты, и вставил две тонкие отмычки, похожие на спицы, в скважину. Дакран подвигал ими, меняя глубину и наклон, и наконец замок открылся с тихим щелчком. Солдат медленно и беззвучно приоткрыл дверь, так, будто его рука была лишь дуновением ветра. Риша вошла первой, Кестрель следом, а затем и остальные проскользнули в прихожую. На них набросилась императорская охрана. Все это время валорианцы ждали возле двери, слушая, как незваные гости ковыряются в замке.

Арин построил войско на западе. Авангард растянулся широко: через всю дорогу и поле по обеим ее сторонам, вплоть до самого леса. Часть солдат, которая стояла за авангардом, не сходила с дороги. Конь Рошара взмахнул хвостом. Принц смотрел на лес.

— Из-за этих деревьев мы будто в овраге. Мало места, негде маневрировать.

— Им тоже.

Утренний свет был свеж и прозрачен, бледный, как мякоть лимона. Его насыщенный вкус как нельзя лучше подошел бы к настроению Арина: сейчас он чувствовал себя по-настоящему живым.

Кестрель не успела сосчитать стражников, не могла уследить за тем, как они убивали дакранских солдат одного за другим. Скорость, с которой двигалась Риша, и вовсе не укладывалась в голове. Принцесса оттолкнула Кестрель к стене и не подпускала к ней никого. Ее нож резким звуком рассек кому-то горло. Принцесса скользила, будто в танце, безошибочно наносила удары и парировала их. Тела падали на пол.

— Стойте, — раздался голос. — Я хочу взглянуть.

Валорианцы отступили. Риша взмахнула клинком, брызнула кровь. Подчиняться этому голосу принцесса не собиралась. Кестрель поймала ее за руку. Та обернулась с недовольным видом, будто вела разговор и прослушала последнюю фразу собеседника из-за чужого вмешательства.

Император в расслабленной позе стоял на пороге своих покоев. На секунду воцарилась тишина, только дождь стучал по крыше.

— Ты, — произнес император, с удивлением глядя на Ришу.

Потом он заметил Кестрель. Его глаза широко раскрылись, выражая восторг.

— И ты.

Он рассмеялся.

День был в самом разгаре. Солнце словно парило высоко в небе.

Арин ждал.

Ничего.

И ждал.

Ничего.

Он провел рукой по кожаной броне, которая защищала его грудную клетку, легкие, кожу. И желтое перышко в кармане туники, прямо над сердцем.

«Забудь о перышке, — прошептала смерть. — Ты — дорога. Солнце. Небо. Лошадь под седлом». Эти слова успокоили Арина. «Боги когда-то жили среди нас», — подумал он. «Верно», — ответила смерть. «Так почему же вы ушли?» — «Ах, милое дитя, это вы покинули нас».

— Леди Кестрель, вы похожи на грязную дикарку. Что вы здесь забыли? Вы надеялись зарезать меня во сне?

Она попыталась ответить, но в горле пересохло.

— Может, вы пришли узнать последние сплетни? Но, полагаю, варварская принцесса и так уже рассказала все самое интересное. Или нет?

Кестрель сглотнула и заметила, что сжимает кинжал. Костяшки пальцев побелели.

— Наверное, Кестрель, ты хочешь услышать новости об отце. Что ж, я расскажу. Он о тебе не скорбит.