Поцелуй победителя

Должно быть, его покоробило собственное поражение на южной дороге. Каким образом он сможет нанести наибольший урон им в отместку? Он мог бы выцарапать победу, перегруппировав свои силы на пляже Лерален с подавляющей численностью армии, с бесчисленным количеством пушек и солдат. Эта победа будет дорогого стоить. Но если он своё возьмёт, то это приведёт к быстрому захвату города.

Кестрел посоветовала Рошару расквартировать солдат в поместье Эрилит, чтобы удержать то, что у них получилось защитить, и переместить часть своей армии, чтобы усилить войско дакранцев, дислоцирующихся на пляже.

Когда она оседлала Джавелина и натянула подпруги, её живот предательски свело от беспокойства. Ей не о чем было беспокоиться.

И всё же, что такого мог предпринять генерал, чего не могла она? Она ведь изучала азы военной премудрости с младых ногтей, буквально сидя у отца на коленях. Разве не его голос преследовал её? Кестрел подумала о своих воспоминаниях (или воображении), которые подсказывали ей советы.

Ей не нравилась его правота. Как она прислушивалась к нему. И девушка задумалась, а есть ли разница между тем, как она прислушивается к голосу отца, и тем, как Арин внимает своему богу.

* * *

По мере того как войско продвигалось глубже на запад, холмистый рельеф местности начал сглаживаться. Теперь под ногами лежал песчаник.

Кестрел заметила, как геранцы взяли Арина в кольцо и ехали с ним в самой середине отряда. Они засыпали его вопросами насчёт странного аллюра его коня. Или вдруг в воздухе повисал не до конца рассказанный анекдот и попутчики поддразнивали юношу: закончи его Арин, ну что же ты… не можешь, что ли? Иногда возникал вопрос: а точно ли Арин уверен, что не имеет никакого отношения к геранской королевской семье? Такие вопросы нервировали Арина. Цель этой уловки была так очевидна: втянуть его в разговор, вынудить опровергать любые домыслы, чтобы он подольше оставался в их компании.

Когда Арин позволил своему коню чуть отстать, чтобы ехать вместе с геранцами, Кестрел перехватила скользящий взгляд Рошара. Задумчивый. Мрачный. Странную комбинацию удовлетворённости и неудовольствия.

Кестрел сказала:

— Мне казалось, ты хотел, чтобы они полюбили его.

Рошар бросил взгляд через плечо на Арина, едущего в средних рядах.

Они ехали какое-то время в тишине, под суровым синим небом, а потом Кестрел произнесла:

— В тундре у Арина было кольцо с камнем. Ты его дал?

— Никогда ничего не одалживай этому мальчишке. Арин такой безалаберный. Он его потерял.

— Оно помогало людям уснуть.

— Да.

— А та белая жидкость, вызывающая онемение… она тоже с востока? Мазь и жидкость сделаны из одного и того же вещества?

— Только поглядите, ну что за наблюдательное привиденьице. Да, Кестрел. Жидкость в кольце и мазь содержат различное количество эссенции из ядовитых червей с наших равнин. Если совсем немного добавить эссенции и смешать с мазью, то она обезболит кожу. Чуть большее количество поможет уснуть. Еще большее? Ты увидишь богиню и останешься с ней жить навсегда.

— А почему ты не смочил арбалетные стрелы этим ядом? Я помню, как отец жаловался на отравленные стрелы, которые использовал восточный народ с равнин.

— Увы, мы далеко от равнин и мои запасы очень ограничены. — Он, прищурившись, посмотрел на солнце. — А почему ты спрашиваешь?

Кестрел промолчала.

Принц сказал:

— Не о стрелах ты думаешь.

— Иногда у меня проблемы со сном.

— На тот случай, если моя аллегория была недостаточно ясна: встреча с богиней — означает смерть. При очень большой концентрации можно умереть от простого прикосновения к яду, даже если тот высох.

— Я буду осторожна.

Рошар проехал вперед и преградил конем дорогу Кестрел. Джавелин фыркнул и остановился.

Принц сказал:

— Мой ответ — нет.

И добавил:

— Ты тут не единственная страдающая.

И ещё:

— Учись у нас — мы же как-то справляемся.

Рошар пришпорил коня и проехал вперед.

Кестрел посмотрела на свободную дорогу. Небо разрезала одинокая чёрная птица, подобно трещине на синей гладкой поверхности. Она подумала о белой мази в своей седельной сумке, о пропавшем кольце и о своем сильном желании выспаться, без сновидений. «Во сне ничто не может причинить тебе вред», — говорил отец. Это был ещё один способ сказать, что в жизни всё иначе. Но будучи ребёнком, она этого не поняла. Но Кестрел вспомнила, как ей тогда стало спокойнее от слов отца, и как она чувствовала себя.

Той ночью в своей палатке, в полном одиночестве, она думала о жестоком холоде тундры. Как сера крошилась в её руках. Вспоминала, как впадала в панику, когда обнаруживала в памяти белые пятна. О вечерней дозе наркотика: густой и приятной на вкус. О страхе умереть вдали от дома. О том, что некому будет её оплакивать. Тоска пробрала её до самых костей.

Это было на самом деле. Да и никуда не делось.

Но это не всё, кем она была.

Кестрел задула походную лампу. В темноте она вспоминала дорогу, своё путешествие в облаках пыли.

«Мы же как-то справляемся».

Она будет держаться.

Кестрел крепко спала той ночью. После, ей иногда еще хотелось принять на ночь тот наркотик, но у него уже не осталось над ней такой власти.

* * *