Поцелуй под дождем

Появление в 9-ом «Б» Андрея Разумовского в паре с живописной Наташей Лазаревой вызвало у одноклассников состояние легкого шока. Наташа, очевидно, уже привыкшая к реакции незнакомых людей на свою необычную красоту, спокойно и приветливо всем улыбалась. Андрей, чувствуя себя лицом, сопровождающим особу чуть ли не голубых кровей, несколько нервничал, но и одновременно гордился выпавшей на его долю миссией.

Первым от столбняка отошел Макс Осипенко и, подойдя поближе к вошедшим в класс, несколько развязно спросил:

– Андрюха! Срочно познакомь меня со своей спутницей… Впрочем… – Он жестом остановил Разумовского и обратился к Наташе: – Я сейчас сам угадаю, как вас зовут: очевидно, Синильга… или Изольда… или, в крайнем случае, Герда. И вы прилетели за пазухой Снежной королевы прямо из-за полярного круга, верно?

– Почти угадал, – рассмеялась девушка. – Я из Медвежьегорска. Приехала, правда, самым обычным способом – на поезде. А зовут меня Наташей. – И она протянула Максу руку.

Осипенко этого не ожидал. Подобные жесты не были приняты в их обществе, поэтому он не смог придумать ничего лучшего, как осторожно взять девичью руку в свою и поцеловать тонкие пальчики. При этом он церемонно присел, выставив вперед одну ногу и вытянув в сторону свободную руку. Все засмеялись, а Наташа залилась нежно-розовым румянцем.

– Ладно, Макс, хорош придуриваться. – Андрей отодвинул в сторону Осипенко и обратился к классу: – Познакомьтесь. Наташа будет учиться с нами. Во избежание кривотолков сразу хочу все разъяснить: она дочь друзей моих родителей, поэтому живет… у нас… и…

– …и ты как владелец жилплощади являешься ее господином и повелителем! – закончил за него Осипенко. – Наташа! – Максим дурашливо прижал к груди обе руки. – Переходи жить ко мне! Я (кстати, меня зовут Максом) не побоюсь никаких кривотолков! К тому же в отличие от Разумовских у нас целых три комнаты. В одной, правда, живет бабушка. Но она – сущий ангел по сравнению с Андрюхой!

– Она подумает над твоим предложением, – отшил Макса Андрей и провел девушку к своему столу, за которым довольно давно уже сидел один.

Наташа с Андреем сели на места, к своему столу отошел и Осипенко, а одноклассники продолжили разглядывать новую девушку и делиться впечатлениями.

– Не иначе, как эта провинция думала, что Максик ей руку пожмет, как господину президенту, – заметила Ира Лутовинова своей соседке Тане Брайлович.

– Да, – согласилась Таня. – А как зарделась-то, когда Осипенко ручку ей облобызал! Видать, такое с ней впервые. Там у них, в… тундре, небось только по плечу похлопывают!

– Там и примерзнуть к ручке недолго, – подхватила тему повернувшаяся к подругам Настя Ивлева.

Дружный смех трех девушек и обрывки их разговора долетели и до Андрея с Наташей. У Наташи красной стала даже шея, а Андрей дикими глазами посмотрел на одноклассниц.

– Молчим, молчим, молчим, – кривляясь, закивала Ивлева.

Андрей не понимал, чем Наташа не приглянулась девчонкам. Как она вообще могла кому-то не понравиться? Ему, мало общавшемуся с девушками, даже в голову не могло прийти, что не понравилась как раз ее необычная экзотическая красота, выделяющая ее среди всех.

Увлекшись Наташей, Андрей совершенно забыл про Ларису, которая уже минут пять нервно барабанила по столу пальцами.

– Да-а-а! Умыл нас Андрюшка, ничего не скажешь, – пихнула ее в бок Ольга Карпова. – Вот, оказывается, для кого он себя берег. Хороша!

– И чего хорошего? – буркнула Лариса. – Будто в «Тайде» выстирали. Кипяченая простыня…

– «Тайд», Ларик, кипячения не требует, – возразила Ольга. – Рекламу надо смотреть регулярно, а не чай в это время наливать!

– Бледная моль… плесень… белая мышь… – продолжала сквозь зубы цедить Лариса.

– Ларка! – всплеснула руками Ольга. – Да ты, никак, ревнуешь?

– Еще чего!

– Того! Никакая она не плесень. Она – Снегурочка, вот она кто! – Ольга, не блиставшая особой красотой, в отличие от многих других умела восхищаться чужой, в том числе и Ларисиной. – Но ты, Ларик, не хуже! Ты тоже красавица, но…

– «Но царевна всех милее, всех румяней и белее», – перебила ее Лариса. – Тоже, знаешь, образованные, почитывали Александра Сергеевича.

– Брось, Лариска. Вы разные и обе красивые. А если Андрюха на нее повелся, а не на тебя, так нечего было выпендриваться.

– Ну-ка, ну-ка, «свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи»… Что ты имеешь в виду?

– Сама знаешь, – сникла Ольга. Ей вдруг стало жалко подругу. – Ладно, это я так… не расстраивайся. Завтра иду на олимпиаду, приглашаю Разумовского в гости и – он наш! Куда там этой… простыне…