Поцелуй под омелой

– Вопрос улажен? – откашлявшись, спросил Александр. – Можем приступать к трапезе?

– Мы ведь уже поужинали, дорогой, – напомнила Элизабет, стараясь соответствовать имиджу благовоспитанной леди.

– В такой компании не грех и повторить, – озорно улыбнулся матери Александр. – Кларисса наверняка сейчас принесет что-нибудь вкусненькое. Надеюсь, милые дамы не очень озабочены стройностью своих фигур?

4

– Камилла, если ты не положишь трубку, Грейс не сможет до нас дозвониться.

Джозефина взяла в руку пульт дистанционного управления и включила телевизор. На экране замелькали полуобнаженные красавицы, невпопад открывавшие рот под фонограмму.

– Ради бога, выключи! – взмолилась Камилла.

– От того, что ты будешь набирать ее номер сто тысяч раз, ничего не изменится, – резонно заметила Джозефина.

– Но Грейс не отвечает!

– Ну и что? – Джозефина пожала плечами. – Грейс уже большая девочка. Наверное, они с Нэнси отправились на прогулку.

– На прогулку?! – взревела Камилла. – В Лондоне второй час ночи!

Джозефина не ответила, сделав вид, что увлечена телевизионной передачей. Впрочем, она и в самом деле увлеклась процессом приготовления чечевичной похлебки по индейскому рецепту.

Неожиданно Камилла расплакалась. Огромные слезы катились по ее щекам, словно произошло нечто непоправимо ужасное, что-то, единственной виновницей чему была она сама, Камилла Бойл.

– Что случилось? – встрепенулась Джозефина, мигом забыв о кулинарных изысках аборигенов Америки. – Грейс ответила?

Камилла промычала что-то нечленораздельное и помотала головой из стороны в сторону.

– Тогда чего ты разревелась? – Джозефина поднялась с дивана и подошла к сестре. – Ну чего ты расклеиваешься?

– Скоро… Ро-рождество, – всхлипывая, ответила Камилла.

– Вот именно. Скоро Рождество! Всеми любимый праздник. Время подарков и чудес. На Рождество как никогда хочется верить в чудо. В то, что все мечты обязательно осуществятся в новом году.

– Как Грейс могла так со мной поступить? Она ведь знает, как тяжело я переживаю этот период.

– Если бы ты хоть раз поговорила с девочкой начистоту. Объяснила бы ей…

– Нет, я не могу… не могу…

– Возможно, тогда Грейс не расценивала бы твою предрождественскую хандру как сезонную депрессию. Она ведь любит тебя… и беспокоится. Думаешь, ее сердце не разрывается на части, когда она видит свою мать в слезах? Тем более если вокруг все поют и веселятся?

– Правда? Ты и в самом деле думаешь, что Грейс переживает за меня?

– Спрашиваешь еще?! – хмыкнула Джозефина. – Сколько раз Грейс допытывалась у меня о причине твоей грусти.

– А ты? Что ты ей отвечала? – взволнованно спросила Камилла.

– А что я могла ей рассказать? Ты ведь взяла с меня слово… Видит Бог, как я сожалею о своей уступчивости. Родители были правы, утверждая, что напрасно не пороли тебя в детстве.

– Джозефина, не надо… прошу тебя. Мне и без того сейчас плохо. Не вспоминай о родителях. Они… – Камилла сглотнула, – они предали меня.

– Пойми их: они были растеряны. Все произошло так неожиданно. Они не знали, как поступить. Только представь себя на их месте. Что, если Грейс…

– Грейс не повторит моих ошибок, – категорично заявила Камилла.

Джозефина вскинула брови.

– Ты уверена? – с изрядной долей скепсиса спросила она.

– Ты что-то знаешь? Джозефина, сейчас же расскажи мне все. – Камилла схватила сестру за плечи и начала трясти. – У Грейс есть бойфренд? Это поэтому она уехала в Лондон? Он англичанин? Так, значит, эта несносная девчонка покрывала ее. Они все сговорились против меня. И ты… ты, Джозефина, была с ними заодно!

Джозефина смерила сестру тяжелым, укоризненным взглядом.

– Камилла, тебе и впрямь пора к психоаналитику. Из истерички ты превращаешься в параноика. Тебе уже мерещатся вселенские заговоры.

– Но ты сказала… – сникла Камилла.

– Что я сказала?

– Что Грейс может повторить мои ошибки, – тихо повторила Камилла, опасаясь привлечь беду одними своими словами.

– А разве это не так? Никто не застрахован от ошибок. Ах, если бы люди могли учиться на чужих! Но, к сожалению, жизненного опыта прибавляют лишь собственные синяки и шишки.

– Нет. – Камилла наконец перестала плакать. – Я дала Грейс все. Все, о чем сама в ее возрасте могла только мечтать. У меня не было такого большого дома. Я не окончила университет, потому что у наших с тобой родителей не было средств, чтобы дать нам достойное образование. Я днями и ночами либо сидела за швейной машинкой, либо корпела над эскизами.

– Родители делали все, что было в их силах, – вступилась Джозефина. – Папа работал с утра до ночи.

– Да, – усмехнулась Камилла. – Однако тех жалких грошей, которые он зарабатывал на фабрике, едва хватало на то, чтобы мы не умерли с голоду. Особенно после того, как мама заболела…

Тяжелые воспоминания нахлынули с прежней силой. Нет, время лечит не все раны. Есть такие, которые не затягиваются и не забываются даже по прошествии многих и многих лет. Боль, с которой они отзываются, не становится меньше.

– Если бы…

Джозефина резко остановила сестру.