Поцелуй русалки (ЛП)

Когда Иоганн обернулся, то смог представить, что они увидели — черная фигура, вышедшая из огня. Конюшня горела ярким пламенем. Теперь оставался только один выход, пешком он вряд ли бы смог скрыться со двора. Вблизи по дереву били тяжелые копыта. Дома Иоганн, правда, пару раз ездил верхом на пахотной лошади, но сейчас находился в панике, которая заставила его вскарабкаться на стену стойла, поднять засов и забраться на спину огромного коня, наполовину обезумевшего от страха. В следующее мгновение под ним извергся вулкан. Пряди гривы вырвались из рук. Плечи испытали такой сильный рывок, что он пытался лишь удержать равновесие в огромном вихре. Копыта загрохотали по земле, и он в последний момент пригнулся под рамой двери. Его ослепило пламя, потом на него обрушился поток воды. Перед ним зияли кричащие рты, и кто-то показывал на него пальцем. Брошенные в ярости вилы едва не попали в него, от пистолетного выстрела зазвенело в ушах. Иоганн в ужасе пришпорил коня. Он промчался посреди толпы, проложив коридор среди тел, и поскакал галопом по улице. Караульные на башне, как сумасшедшие, размахивали факелами в ночном небе. Распахивались окна, люди выбегали на улицу. В отчаянии Иоганн попробовал сориентироваться. По иронии судьбы необузданный конь поскакал в переулок возле церкви. За его спиной снова послышались пистолетные выстрелы — их достаточно, чтобы поднять на ноги весь город. Иоганн пригнулся к шее коня. Сейчас появятся солдаты и подстрелят его лошадь. Конь проскакал вокруг церкви и поскользнулся на повороте. Иоганн свалился с мокрой от пота спины скакуна. В следующий момент он услышал полный ужаса визг коня, крик, удар копытом, от которого весь воздух вышел из грудной клетки. Из глаз посыпались искры, и он решил, что задохнулся.

Медленно в его затуманенной голове сложилось, что конь его сбросил, и он спиной плашмя приземлился на землю, появилось ощущение, что нет воздуха, и он тонет на суше. Поблизости раздались шаги и голоса.

Затем он увидел себя сидящим на полупустой бочке, и дрожащим от холода, и вряд ли мог вспомнить, зачем влез в эту поилку для лошадей. По улице вслед за конем пробежала толпа. Пронзительные крики удалились, тревожные голоса с энтузиазмом передавали слухи и на редкость фантастические истории:

— … растворился…

— … в огненном шаре…

— … превратился в коня…

Иоганн задрожал всем телом. Вода, пропахшая деревом и мокрой землей, закрывала его по грудь и, по меньшей мере, облегчала боль ссадин, полученных при падении на крышу. Отсюда нужно уходить, еще немного, и солдаты, прогнав людей с улицы, начнут искать злоумышленника. Он поспешно схватил мешочек с жемчужиной и успокоился. Она по-прежнему там! Сквозь кожу совершенно точно чувствовалась ее форма. А Елена? Это она подожгла конюшню? Такого он даже не мог себе представить. Крики затихли, а вдалеке все еще раздавался топот копыт. Иоганн торопливо плеснул водой в лицо, отмыл сажу с кожи и вылез из бочки. Вода стекала с его штанов, пришлось их отжимать, как можно лучше.

Затем он побежал в тени домов, пропуская ночных гуляк, все еще стоявших на улице в ночной одежде и обсуждавших происшествие, и отправился на постоялый двор. Успела ли Елена убежать?

Когда Иоганн, задыхаясь, прибыл на зады дома Коляныча, то непроизвольно ускорил шаг. Как он и опасался, дом оказался ярко освещенным, но, к счастью, все столпились у переднего входа и спорили. Иоганн смог незаметно проскользнуть через грязный двор к приоткрытому окну. Из последних сил он подтянулся. В следующее мгновенье, к своему облегчению, он почувствовал две сильные руки, которые сомкнулись на его плечах и втянули в комнату.

— Слава Богу! — произнес он от всей души.

— Тихо! — прошипела ему Елена.

В коридоре раздались шаги, потом в дверь постучали.

— Господа? — спросил Коляныч подобострастным голосом.

— Что? — недовольно крикнула Елена глубоким голосом Евгения.

— Все в порядке?

— Здесь внутри, да! — ответила Елена.

— Если б вы на улице смогли сохранить спокойствие!

Шаги вновь удалились, гости громко болтали на немецком и французском языках. Смех проникал сквозь щели. Суматоха начала превращаться в разукрашенную подробностями сказку. Иоганн сделал невозможное — он бежал быстрее, чем слухи по русским улицам.

— Ты в порядке? — прошептала Елена, нащупав его руку, и заметила, — Ты мокрый.

— Прятался в корыте. А ты?

— Я почти две улицы пробиралась по крышам. Завтра они расскажут, что по их домам скакал дьявол. Но, не смотря ни на что, твою обувь я не потеряла.

— Это ты подожгла конюшню Карпакова?

— Я? — засмеялась она тихо. — Прекрати, Бремов. Идиот конюх проснулся от суматохи в доме, увидел меня и захотел побеспокоить своих хозяев. Произошла драка. В конюшне упала лампа. Красиво же меня подловили. Я думала, он вывернет мне руку, — ее голос дрогнул и опустился до тревожного шепота. — У тебя…

— Да.

Ему хотелось выкрикнуть это слово торжествующим голосом, но он лишь схватил Елену за руку и вложил ей в ладонь мешочек с жемчужиной.

— Она здесь, — прошептал он. — Но нам нужно уходить, мне не удалось подменить жемчужину.

— Что?