Поцелуй русалки (ЛП)

Изумленный Иоганн уставился на серую подмену. Дождевой шквал ударил о деревянные стены мастерской. Лицо Дережева исказила гримаса гнева. «Елена, — подумал Иоганн. Елена взяла жемчужину. Но зачем?».

— Где жемчужина? — ревел Дережев.

Иоганн, плотно сжав губы, молчал. Это была ошибка. Полковник оставил ему мало времени носить голову на плечах. Она грозила развалиться, как полено под молотком. Пальцы рук железными скобами тряслись от холода. В плечах появилась пульсирующая боль. Рука Дережева схватила его за волосы и дернула.

— Где?

Иоганн не ответил. Страх душил его, будто он держал пари, что умрет. Для него было важно молчать и дать Елене время добраться до Невы. Новая мысль, жгуче-красная и неприятная, мелькнула в его в голове. Елена предала его?

— Выбейте это из него, — сказал Дережев и отпустил.

Свое дело они знали. Гораздо позже, когда Иоганн очнулся, его губы прилипли к дереву. Он не особо гордился, что не выдал Елену. Это объяснялось не мужеством. Просто от боли у него отнялся язык. Пока он лежал без сознания, его бросили, вероятно, чтобы позже снова вернуться.

Он застонал. Но вокруг стояла тишина. По крайне мере, так казалось. Ни рева, от которого лопались уши, ни деревяшек, разбивавшихся о спину и вонзавшихся в желудок, ни кулаков, ни запаха пота и отчаяния. На его глазах лежали два слоя промасленного полотна, и когда он с усилием моргнул, чувство жжения подсказало ему, что это были его отекшие веки. Кровь начала сочиться и намочила подбородок. Он осторожно подвигал языком, заметив, что потерял всего лишь один зуб.

Чудо. Сырость охладила его щеки, но это была не кровь, а холод и запах древесины. Семенящий шорох над ним превратился в ливень. Вокруг домов завыл вихрь. Как вода просачивалась сквозь трещины, так по каплям возвращалась к Иоганну память. Сколько он мог здесь уже лежать? Полдня? День?

Голову ему поднять не удалось. Кто-то примотал его шею к ножке верстака, да так низко, что он оказался прижатый лицом к полу — сквозь щель под дверью текла вода из, разбухавшей на глазах, Невы. И в такой необычный момент он позволял себе двигаться и восхищаться видом. Казалось, будто он перемещался в блестящем зеркале. Если вскоре не появится Дережев или его люди, он утонет. Однако утонуть было для него предпочтительнее. Панику он больше не чувствовал, вместо нее появилось, свежее и острое, как запах перца, разочарование. Жемчужина. Елена. План выглядел логичным — она украла у него жемчужину и отправилась на берег. Она знала, что Дережев ждет его здесь, и Иоганн надолго его отвлечет. Но готова ли Елена принести его в жертву русалкам? Он практически ничего не знал о девушке, бывшей его лучшим другом, практически ничего. И упорно искал другой выход.

Ему на ум пришел Коляныч с постоялого двора. Их ограбили? Или Митя взял жемчужину? Недоверчиво вспомнив юродивого, он отбросил эту мысль. Если он принес жемчужину русалке, она бы пошла на все, чтобы ее оставить.

Шум вырвал его из оцепенения, зеркало воды разлетелось на множество мелких волн, затем он вдруг увидел две ноги. И застонал в ожидании новых побоев. Но судьба оказалась благосклонной.

Ноги исчезли, возле его лица появились две руки, и Иоганн вдруг увидел светлую бороду.

— Иван!

Старик деловито его оглядел, будто Иоганн был конем, чьи шансы он оценивал, встанет ли тот на ноги или нет. Подскочив, на редкость проворно, он поспешил к сундуку с инструментами, вскоре вернулся с пилой, и начал ловко отпиливать ножку верстака. Иоганн услышал дребезжание цепей и понял, чем Дережев приковал его. Ножки верстака крепились к дощатому полу. Гениальная идея, приковать здесь узника. Прошла вечность, вода уже доходила Иоганну до уголков рта, тогда Иван предпринял вторую попытку, на этот раз ниже. Никогда прежде Иоганн не видел старика так близко. Пот стекал по его сосредоточенному лицу, возле носа и рта залегли глубокие морщины. Ожесточенно и яростно пилил Иван, не останавливаясь ни на минуту, хотя пила неоднократно соскальзывала, и он ободрал пальцы.

Спутанные белые волосы падали ему на лицо, и если бы Иоганн хорошо его не знал, то решил бы, что крепостной сошел с ума. Наконец, пила с последним резким шумом прошла сквозь дерево. Иван вскочил и со всей силы пнул по ножке. Она вылетела и с треском упала на пол.

— Вставай! — приказал Иван.

Иоганн, почти задушенный цепью, задвигался резкими толчками. Железо, повисшее на дереве, как репейник на ткани, наконец, лязгнуло. Звенья цепи прошли в отверстие, и Иоганн упал на бок. Иван был уже рядом и разрезал веревки на руках и ногах. Наконец, он смог стянуть цепь через голову.

— Спасибо! — вымолвил он. — Где… ты на сей раз прятался, когда они пришли?

Старик дернул подбородком в сторону сундука с инструментами.

— Ты все слышал?

Иван кивнул и указал на заднюю стену мастерской.

— Ты пришел через тот лаз? — Иоганн смущенно огляделся и обнаружил недостающую доску. Он с удивлением отметил, что это та самая доска, которую прибили к задней стене после пропажи утопленницы. — Ты ее снова расшатал, — констатировал он. — После визита царя Петра?