Поцелуй шипов (ЛП)

- Нет. Не думаю. Так далеко она не планирует. Она зациклена на Колине и возможно … на мне. – Я была не настолько уж уверенна в этой аргументации. Это правда. Тесса одержима тем, что хочет закончить метаморфозу Колина, и окончательно сделать его своим спутником жизни. Но лишь это не является доказательством того, что она ничего общего не имеет с исчезновением моего отца. Тем не менее, в этом пункте я доверяла Колину. Он знает Тессу лучше, чем я. Я решила продолжить говорить, чтобы даже не позволить засомневаться в моих словах.

- То, что ты предлагаешь, конечно теоретически возможно, - согласилась я деловым тоном с мыслями Тильманна, призвать для её убийства ещё более старого Мара, чем Тесса. – Но где нам искать? Мары есть по всему миру. Но они не позволят людям подстрекать их к войне. А Камбионам тем более. Они терпят друг друга, при условии, если не начинают спорить из-за еды. То, что Колин напал на Фрнацёза - это абсолютное исключение. Мы не знаем, к каким последствиям это может привести его – или нас.

- Вы не говорили об этом, когда … встретились сегодня ночью? – спросил Пауль и снова перевёл взгляд на мою шишку. – Эли, я считаю всё это …

- Нет. Мы не могли, - прервала я его возражения. – Так, и это второй метод – или вы не хотите узнать о нём?

Я вытащила записку из кармана штанов и протянула её сначала Джианне. Опять наступила тишина. Снова и снова записка переходила от одного к другому.

В конце концов, Тильманн нарушил молчание.

- Это ты написала?

Я кивнула.

- Он только произнёс их, но я уверенна, что это были именно эти слова и никакие другие.

- Возможно, ты неправильно его поняла … - Джианна скрутила губы в трубочку, когда заметила мой сердитый взгляд.

- Я закончила гимназию на отлично и знаю, что запоминаю правильно, а что нет, ясно? – защищалась я, отметая её утверждения. Не сердись опять Эли, напомнила я себе. Не сейчас. - Запоминать наизусть – это одно из моих самых простых упражнений. Он сформулировал слова именно так. У вас есть идеи, что эти два предложения могут значить? – спросила я немного более мягко. – Мне известно значение лишь второго, но совсем в другом контексте. Когда Мары похищают, сильно голодны или хотят принудить к метаморфозе, они впиваются ногтями в кожу своей жертвы, чаще всего на спине, чтобы потекла кровь. Боль освобождает дорогу для самых прекрасных воспоминаний и чувств. Боль открывает душу. Эту формулировку Колин тоже однажды использовал, когда всё мне объяснял. Но я не имею не малейшего понятия, как интерпретировать это предложение в связи с убийством.

Мары не убивают людей, во всяком случае не намеренно. Они лишь хотят утолить свою жадность. То, что люди могут при этом погибнуть, в лучшем случае, всего лишь побочный эффект, но не цель их атаки.

- Тебя может убить только тот, кто любит, - бормоча прочитала Джинна. – Если понимать буквально, то всё просто – и в тоже время невозможно. Кто убьёт добровольно того, кого любит, кроме тех случаев, когда это касается эвтаназии или же совместного самоубийства, но в случае с Марами об этом вероятно не может быть и речи или ты думаешь, что … - Она прервала свой поток слов и засунула записку в вырез, потому что мама протопала по лестнице вверх в оранжерею, с окаменевшим лицом прошла мимо нас и начала возиться на кухне. Я понизила голос.

- Во всяком случае, нам стоит подумать, что это может означать, и как это осуществить. По крайней мере, есть второй метод, - попыталась я остаться оптимистичной, хотя между тем предполагала, что Джианна права. Всё было просто и в тоже время невозможно. Если только за этими словами не скрывалось совсем другое значение. - Она должно быть живёт в Италии. Всегда, когда Колин ускользал от неё, она возвращалась назад туда. На юг Италии. Очевидно Колин снова ускользнул, иначе его бы здесь не было. Папа последние следы оставил в Италии. Нам нужно ехать в Италию, - высказала я то, чего так сильно хотела и в тоже время боялась, как чумы.

- Не нужно, - ответил Пауль решительно. – Нам ничего не нужно. Мы можем продолжать нормально жить дальше и принять то, что папа … - Он замолчал.

- Я так не могу, - сказала я, когда у Пауля не получилось закончить предложение и после нескольких страдальческий вздохов добавила. – Ты можешь?

Когда я требовательно посмотрела ему глаза, потемневшие от страдания, моё сердце посуровело и помрачнело. Он, так же, как и я, не мог оставить всё так, как есть. Нормальной жизни для нас больше не существовало. Иногда я точно не понимала, были ли это последствия атаки Фрнацёза, угнетающие моего брата или же его собственное чувство вины, из-за того, что он не поверил ни мне, ни папе. Да, он чувствовал себя виноватым за то, что пришлось пережить мне, чтобы спасти его. Я не хотела, чтобы он винил себя, но он винил. Поэтому, он не позволит уехать мне без защиты со своей стороны. Только уже из-за чувства вины он этого не допустит. Не имеет значения, что он думает он наших замыслах.

Пауль, застонав, отвернулся от меня и посмотрел на Джианну. Стон казалось исходит из глубины его груди.