Поцелуй смеющегося Будды

На помощь, как это уже неоднократно бывало раньше, пришел Сань Ва. Он деликатно кашлянул и попросил разрешения поговорить с настоятелем наедине. Тот если и был удивлен, то виду не подал, держался молодцом, хотя запланированного эффектного появления бриллианта не получилось.

Торговец Лю вежливо улыбнулся и молча вышел, инспектор Пень (или все-таки Пэнь?) выходить не хотел, но пришлось подчиниться. Судя по лицу оставшегося в комнате монаха, неподчинение было чревато всякого рода неприятностями. Последним вышел Сань Ва. Мы остались одни.

Настоятель выжидающе смотрел на меня, а я не знала, с чего начать. Наконец я собралась с духом и пробормотала:

— Вы знаете, я так боялась, что они отберут у меня камень… Я не знала, куда его спрятать, чтобы получше… Ну, вы понимаете, чтобы не нашли. Я… я его… проглотила.

Реакция настоятеля оказалась неожиданной — он не возмутился, не рассердился, а рассмеялся:

— Вы молодец. Вряд ли кто смог бы догадаться, где спрятан камень. А даже если бы и догадался, то была охота искать его… — Его глаза еще смеялись, но вопрос прозвучал вполне серьезно: — Когда мы сможем его увидеть?

Я успокоилась, прислушалась к сигналам, подаваемым моим организмом, и горячо заверила настоятеля, что к вечеру, крайний срок — с утра, камень будет в полном его распоряжении.

На этом аудиенция закончилась, и я присоединилась к моим спутникам. Господин настоятель, видимо, отдал кое-какие распоряжения, и нас повели в отдельно стоящее здание — гостиницу для паломников и родственников монахов. Меня отвели в левое крыло, Сань Ва и инспектора Пэня — в правое. Торговца Лю с нами не оказалось. Наверное, он встретил знакомых или тоже удостоился аудиенции у настоятеля.

Хотелось есть и спать, да и помыться не мешало. Гостиничный номер был обставлен очень скудно, только самое необходимое: узкая железная кровать, тумбочка, встроенный шкаф — три полки и одна вешалка. В шкафу я обнаружила халатик и тапочки. Как нельзя кстати: я направилась в ванную, сняла с себя грязную одежду, открыла горячую воду и с наслаждением встала под душ.

Вы не знаете, что такое счастье… Счастье — это когда тебе не нужно через минуту срываться с места и бежать в неизвестность. Счастье — это когда у тебя на хвосте не висят люди, твердо намеренные лишить тебя жизни или здоровья.

Приняв душ, я выстирала брюки, блузку и белье. Развесила все это на полотенцесушителе, затем на минутку — всего лишь на минутку! — прилегла на кровать и мгновенно заснула.

Проснулась я от стука в дверь. Я не спешила открывать, мало ли, кто это. Вход в монастырь свободный, а главный мой враг сумел уйти. Предусмотрительно встав около стенки (на случай, если начнут стрелять через дверь), я поинтересовалась, кто это там так желает меня видеть. Знакомый голос Чжу Цзы спросил, не желаю ли я поужинать. Поужинать я желала, к тому же моя одежда почти высохла (за исключением брюк, которым предстояло досохнуть на мне), так что препятствий к выходу в люди не было никаких.

Ужинали мы в трапезной. В огромном зале стояли длинные столы, за которыми сидели монахи. Одинаковые серые рясы, одинаковые наголо бритые головы. Больше похоже на исправительное учреждение, чем на монастырь.

Нас посадили за небольшой столик, скрытый от посторонние любопытных глаз массивной колонной. Оказалось, что обитатели монастыря — вегетарианцы, поэтому ни мяса, ни рыбы на столе не наблюдалось. Зато овощей, орехов и фруктов было в изобилии.

Я радостно поприветствовала Сань Ва и инспектора Пэня. Торговца Лю и «Рибока» за столом не было. За едой инспектор сообщил мне, что полиция уже прибыла и в данный момент высокое начальство допрашивает «Рибока». А потом, после ужина, настанет моя очередь.

Вот и состоялась моя встреча с представителями местной власти. В комнате настоятеля сидел плотный мужчина, по виду — точно начальник. Так и оказалось. Это был непосредственный руководитель инспектора Пэня. Еще там был один инспектор, смотревший на меня так, что сразу было ясно: он не верит ни одному моему слову. Недоверчивого полицейского звали Жэнь Фа. По дороге на допрос Пэнь вкратце ввел меня в курс дела. Оказывается, по версии этого Жэнь Фа, убийцей была я. А теперь выходило, что я тут почти ни при чем, даже можно сказать, героически спасла национальную святыню. Этот мой поступок практически свел к нулю шансы Жэнь Фа продвинуться по службе, зато резко выросли шансы инспектора Пэня. Неудивительно, что Жэнь Фа метал в мою сторону гневные взгляды и всячески старался поймать меня на несоответствии в показаниях.