Поцелуй со вкусом граната

Она осторожно выглянула в пустой конец коридора и, повернувшись в мою сторону, вздрогнула и процедила сквозь зубы грязное ругательство. Эти пухлые губки не должны произносить таких слов. Я с трудом прогнал мысль о своих пальцах, касающихся ее губ, и, склонив голову набок, тихо произнес:

— Он ушел.

В глазах Киры мелькнуло облегчение, которое она тут же попыталась скрыть за маской равнодушия.

— Не понимаю, о ком вы говорите.

— Лгунья, — протянул я и пошел к кабинету, кивнув через плечо, — иди за мной.

Девушка послушно двинулась за мной, мягко ступая босыми ступнями по красному ковролину. Пройдя в кабинет, девушка скромно присела в кресло, на которое я указал. Как интересно, только что тут сидел виновник ее побега, а теперь сама беглянка нервно осматривает синими глазками книжную полку за моим столом.

— Извините меня, — пробормотала она, глядя на меня из-под опущенных ресниц.

— За что ты извиняешься? — я присел на стол рядом с ее креслом так, чтобы заставить ее смотреть на меня снизу вверх.

— Я испортила вечер.

— Почему ты побежала?

— Мне стало плохо, — прикусила губу. Прячет страх или пытается соблазнить меня?

Второе определенно выходит лучше. Ее мягкая белоснежная грудь то вздымается, то опускается в неровном дыхании, а я занят лишь тем, что борюсь с желанием потянуть на себя черную ткань платья, срывая тоненькие лямочки, скрывающие от меня красоту этого тела.

— Не ври мне. Ты бежала от полицейского, — девушка смотрела в пол, и я продолжил пожирать ее глазами.

Тонкая талия, плотно обтянутая тканью, особо выделялась на фоне крепких круглых бедер. Разрез платья задрался неприлично высоко, и я зацепился взглядом за узкую красную веревочку трусиков — маленький бунтарский секретик новенькой танцовщицы.

Девушка молчала, и я спросил снова:

— Почему ты бежала от него, Кира?

Услышав свое имя, она подняла на меня васильковый взгляд, и я на миг оторопел от того, каким испугом были наполнены эти глаза. В чем причина такого страха? Она боится меня? Или чертов полицейский сделал с ней что-то, отчего она бросилась сломя голову, лишь бы не попасться на его пути? Если так, то я оторву его голову и подарю ей в качестве сувенира.

— Вы меня вышвырнете на улицу, если я скажу правду, — тихо произнесла она, и я, как завороженный, уставился на сочные алые губки. Приоткрытые. Жаждущие поцелуя.

— Скажи мне, — шепнул я, не спуская глаз с ее пухлых губ. Надавить бы большим пальцем на нижнюю губу, смазать помаду по щеке и, ухватив ее за шею, прижать к себе в требовательным поцелуе.

— Я воровала на улице, когда у меня был тяжелый период, — призналась она, глядя в упор на меня.

Синие глаза заблестели от скопившихся слез. Девушка моргнула, и по щекам побежали мокрые дорожки. Разум твердил, что девчонка врет и, как и все женщины, искусно пользуется мастерством “слезных манипуляций”. Но, черт возьми, то ли это работало, то ли я выпил слишком много на пустой желудок.

Я едва сдерживал себя от желания присесть перед ней на колени и утереть слезы с этих бледных щек.

— Ты никогда не танцевала, верно? — спросил я, отводя глаза от трогательной ранимой русалки.

— Нет, хозяин, — едва слышно пролепетала она, а я усмехнулся тому, как глупо звучало из ее уст ненавистное мне слово “хозяин”.

Но так меня звали с тех пор, как я перестал представляться. И, если так продолжится, то, боюсь, я позабуду имя, которым нарекли меня родители.

— Я услышала на улице о кастинге и решила попробовать. Мне нужны были деньги, — добавила девушка, и я уже не сомневался — она врет.

Я видел бездомных, я видел попрошаек, я видел людей в нужде. И Кира абсолютно точно не выглядела, как девушка, ворующая на улице. Но, стоит признать, Багров здорово ее натаскал. Мне будет сложно вернуть ему ее, когда я закончу эту игру.

И как же мне с тобой поиграть, русалка?

— Спой мне, — холодно отрезал я, и девушка глянула на меня удивленно, так что пришлось уточнить, — ты должна была петь перед побегом. Я хочу услышать песню.

Кира неуверенно захлопала глазами, сочиняя причины отказать мне. Нет, малыш, ты мне не откажешь.

— Спой для меня, — повторил я настойчивее, давая понять, что не отпущу, пока не услышу ее голос.

Кира кивнула и, поднявшись, отошла к окну. Вцепившись рукой в тяжелую штору, будто ища опору хоть в чем-то, она набрала в грудь воздух и запела. Ее низкий тягучий голос патокой растекся по воздуху. Я склонил голову набок, наслаждаясь глубоким звучанием, резонирующим в моем теле.

— Смотри на меня, — коротко приказал я, и девушка, ставшая вдруг уверенной, повернулась и одарила меня мерцающе-синим взглядом.

Я довольно хмыкнул и спустился ниже, пожирая глазами ее фигурку в соблазнительном платье. И, хотя мы, мужчины, достаточно пренебрежительны к вопросу одежды, мой брат всегда хорошо разбирался в том, как нужно одеть женщину так, чтобы хотелось раздевать ее медленно, по сантиметру смакуя гладкую кожу девичьего тела.