Поцелуй со вкусом граната

Мужчина приблизился и вложил в мои руки бутылку из темного стекла. Он повернул меня к распахнутой двери, ведущей на террасу, и, обнимая мои плечи, кивнул на закат. Дальше снова последовала речь на греческом, которую служанка перевела, медленно подбирая слова:

— Смотрите, красное солнце касаться воды. Отец господина Марка называл это…, — девушка замолчала, решая, как правильно перевести, — не могу вспомнить слово. Красный фрукт и много косточек…

— Гранат? — предположила я, и девушка закивала.

— Гранатовый поцелуй. Так называли закат отец господина Марка.

Так вот ты какой — гранатовый поцелуй. Я склонила голову, любуясь красотой вида. Солнце сгорало в собственном пламени и медленно исчезало за морским горизонтом.

Алексис пробормотал что-то, плотоядно осматривая мои оголенные плечи. Я обернулась на служанку, но та молчала, будто хозяин запретил ей переводить.

Руки мужчины скользнули на мою талию, и я удивленно уставилась на него, крепко сжимая бутылку. Что происходит?

* * *

— Убери от нее руки, Алексис! — прошипел я, когда вошел в дом и увидел, как морщинистые руки сжимают кожу моей русалки.

Смеясь, старик отстранился, а Кира, нахмурившись, отскочила в сторону. Я взял из ее рук бутылку и вопросительно глянул сначала на девушку, потом на Алексиса.

— Это подарок для нас с тобой, — пояснила Кира, — старое вино из личных запасов.

Я покрутил бутылку в руках и рассмеялся, отвечая девушке по-русски:

— Это вино совсем не старое. Я даже не уверен, вино ли это на самом деле.

Верно. С винных бутылок, хранящихся в подвале, никогда не снимают пыли, чтобы не нарушить протекающие процессы. На этой же бутылке не было ни единой пылинки, и приоткрытая дверь, ведущая в погреб, выглядела, как часть комической постановки.

Я прошел к барной стойке и ловко выхватил с подвеса пузатый бокал. Легко откупорив бутылку голыми руками, я снова усмехнулся. Правильно закупоренную и хранящуюся продолжительное время бутылку так легко не вскрыть. Сейчас мы узнаем, ради чего весь этот театр.

Я плеснул так называемое вино в бокал и, приподняв его, осмотрел цвет жидкости — ярко-рубиновый, что говорит о незрелости напитка. Глянув на хмурого Алексиса, я поднес вино к носу и втянул вызывающий фруктовый аромат.

— Вино в подарок. Верно, Алексис? — уточнил я, и, не дожидаясь, когда мужчина начнет оправдываться, я одним махом схватил его за голову и прижал к своей груди. — Открывай рот, Алексис!

Старик брыкался, но я держал крепко, вкладывая в хватку всю свою ненависть. Не обращая внимания на удивленные возгласы Киры, я приставил бутылку к лицу Алексиса и щедро плеснул вино у его рта.

— Что ты делаешь?! — взревела Елена, набрасываясь на меня сзади.

Я отпустил Алексиса и отбросил Елену в сторону. Сидя на коленях, старик сплевывал то, что успело попасть в его рот. Дочурка тут же подскочила к нему, чтобы помочь.

— Вино отравлено, — с ухмылкой на губах ответил я Кире, которая смотрела на меня с нескрываемым изумлением.

Девушка прикрыла рот рукой, и я снова обратился к другу своего отца:

— Это ведь не первая попытка избавиться от меня? — прищурившись, спросил я, закатывая влажные от вина рукава рубашки, — все это время я думал, что меня пытается убить Багров, а это был ты. Я доверял тебе, Алексис.

— Ты никогда никому не доверял, — откашлявшись, ответил старик, — избалованный сукин сын! Твой отец оставил наши общие дела из-за своей русской шлюхи и ее выродка! Этот дом и виноградники принадлежат мне по праву моральной компенсации.

Я присел на корточки возле старика и, с силой сжав его подбородок, поднял стянутое морщинами лицо на себя.

— Ты убил отца? — затаив дыхание, спросил я и, услышав в ответ хриплый смех, яростно вскрикнул: Отвечай!

— Твой отец получил по заслугам, Марк.

Я размахнулся и ударил его, а потом снова и снова, пока внезапно налетевшие люди в форме не оттащили меня в сторону. Все поплыло перед глазами, звуки смазались, цвета поблекли. Кажется, впервые в жизни у меня закружилась голова. Я осел на пол, все глубже и глубже падая в пучину ненависти, рискуя быть съеденным монстрами, которых взрастила моя жажда мести.

Облепленный темнотой со всех сторон, я вдруг услышал прекрасный голос. Морская русалка звала меня песней, и ее голос — низкий, манящий — ухватил меня и вырвал на свет.

Я открыл глаза и увидел, как сидящая на моих ногах Кира крепко обнимает меня и напевает незнакомую песню, склонив голову на мое плечо. Я прижал к себе девушку так сильно, будто только она давала мне возможность дышать, спасая от черных волн ненависти, накрывающих с головой.

— Кира…, — шепнул я, зарываясь носом в ее волосы, — моя русалка…

Губы девушки нашли мои, и мы слились в спасительном поцелуе, не обращая внимания на то, как на фоне звучали четкие команды полицейских и возгласы Елены. Весь мир вокруг был ничтожен, пока меня целовала русалка с гранатовыми волосами.

Глава 11