Поцелуй стали (ЛП)

Щеки Онории залил румянец, но он не собирался так просто отпускать ее с крючка. Им нужно поговорить. Прошлая ночь многое изменила, но было очевидно, что без разговора все же не обойтись.

Блейд почувствовал, как Онория вновь воздвигает вокруг себя защитные стены. Черт, теперь, после слов Бэрронса, господин понял, почему она так поступала. Ее собственному брату было на нее начхать.

Блейд успокаивающе нежно погладил Онорию по спине, наклонился и прошептал ей на ушко:

— Пожалста.

Небольшая уступка ради гордости Онории. Ей тоже придется научиться уступать, но сейчас он готов был сделать первый шаг.

Взгляд Онории потеплел, ладонь робко коснулась его запястья. Блейд почти видел, как мысли мелькают в этих невероятных карих глазах. С ней никогда не будет легко, но он вдруг осознал, что это ему даже нравится. Мужчине быстро наскучит женщина, которая никогда не бросает вызов. Онория навсегда останется для него загадкой.

— Я тебя подожду, — тихо произнесла она.

Блейд легко поцеловал Онор, сильно удивив ее.

— Спасибо.

Она отвернулась и направилась к двери, однако что-то все же остановило ее от ухода вот так, без прощания с братом.

— Будь осторожен. Я знаю, отец никогда не признал бы тебя как сына, но ты был глупцом, считая, что я не раскрою тебе свои объятия. Если бы ты только мне позволил.

Затем она вышла, оставив Бэрронса потрясенно смотреть ей вслед.

Глава 25

Блейд с тяжелым сердцем поднимался по лестнице. Дьявол бы побрал этого голубокровного! Господин все еще пытался осмыслить недавнее признание Бэрронса.

И оказался у двери в спальню слишком быстро. Бэрронс со своими помощниками остался во дворе. Спешить нечего, и это меньшее, чего чертов ублюдок заслуживал.

— Мне известно, кто вампир. Понимаешь, я считал это справедливым: Тодд собирался ввести себе обнаруженную настоящую вакцину. Он все эти годы ждал, чтобы убедиться в ее эффективности, а меня, черт побери, заразил опытным препаратом. Поэтому я подменил образцы: он вколол себе ту самую вакцину, что испробовал на мне.

У Блейда перехватило дыхание.

— Как по мне, эт месть, а не справедливость.

Бэрронс потерял самообладание; в его взгляде загорелись гнев, гордость и, как ни странно, скорбь.

— Я не хотел становиться голубокровным. Он обещал, что я не обращусь в пятнадцать на кровавом ритуале. Он обещал.

В глубине души Блейд понимал собеседника, ведь сам никогда бы не выбрал жизнь, отравленную вирусом жажды. Постоянный голод и невозможность ослабить бдительность. А в итоге неизбежное безумие, когда вампирская часть одержит верх.

— Ты — Кейнов наследник. Уж он-то наверняка потребовал бы тваво обращения.

В мире Эшелона вирус считался не проклятьем, а благословением: сила, власть и иммунитет против недугов смертных. В сравнении с полученной выгодой цена казалась ничтожной.

— Я лишь пешка в делах отца. Обоих отцов, — горько рассмеялся Бэрронс.

Блейд задумался:

— Она те никогда не простит.

Бэрронс небрежно пожал плечами, будто ему все равно. Но почему тогда он угрожал Блейду смертью в случае плохого обращения с Онорией? Этот лорд лгал и себе, и другим.

— Ах ты несчастный ублюдок, — прошептал Блейд. Вот же чертова путаница. И это еще не самое худшее. — Парнишка — Чарли — тож заразился. А Онор еще понять не могла, почему…

Господин провел рукой по волосам и с досады сжал пряди в кулаке, а потом взглянул Бэрронсу в глаза:

— На ней и Лене лекарство сработало. А на отце и брате, получается, нет. Похож, мальцу тож досталась не та вакцина.

Лео словно под дых врезали. Он стиснул зубы, отвернулся и ударил кулаком по стене, не обращая внимания на посыпавшуюся на плечи штукатурку.

— Черт! Черт! — Трясясь от ярости и, вероятно, чего-то еще, он молотил стену до тех пор, пока не разбил костяшки в кровь.

Отца Онория Бэрронсу простила бы, а вот Чарли — никогда.

Как же ей сказать? И стоит ли?

— Да к черту, — пробормотал Блейд и открыл дверь в свою спальню.

Свет из окна золотил Онорию, высвечивая легкий оттенок красного дерева в ее каштаново-кофейных волосах и целуя кремовую округлость щеки. Онор с тревогой посмотрела на вошедшего господина, стиснув руки на коленях. Она сумела совладать с собой, но от нее все равно веяло страхом.

— Я не имела права раскрывать чужой секрет. Никогда никому и словом о нем не обмолвилась. Если они узнают, то прикончат его. Я даже не понимала, что ты к нему ревнуешь. — Онор покраснела, уставилась на ноги Блейда и с укором добавила: — Я же говорила, что Лео для меня ничего не значит.

— Ага, говорила. — Он встал перед ней и, не в силах удержаться, погладил по волосам.

Затаив дыхание, Онор взглянула вверх. Как же она прекрасна! И сердце Блейда принадлежит ей. С тех самых пор, как он начал пробиваться через чертову ледяную стену, за которой она спряталась. Но сумел ли он сам завладеть сердцем любимой?

Блейд погладил ее подбородок и вздохнул. Она накрыла его руку своей, прижала к щеке, повернула голову и поцеловала, глядя на него, словно в ожидании реакции.

— Я думала, ты разозлишься.

— Ты пыталася защитить семью…

Онория нахмурилась:

— Он не…