Поцелуй тьмы

Не колеблясь, я обняла его. Запах водки буквально валил с ног, но я чувствовала себя обязанной. Я воспользовалась преимуществом того, что нравилась ему, чтобы иметь возможность начать осуществлять свой план. Он обхватил меня руками и несколько мгновений не отпускал. Когда я легко коснулась губами его щеки, возникло чувство, будто он вот-вот перестанет дышать.

– Я никогда не забуду этого, – пробормотала я ему на ухо.

– Наверно, не стоит рассчитывать, что ты скажешь, куда направляешься? – спросил он.

– Нет. Прости.

– Просто возвращайся и сдержи свое обещание.

– На самом деле я не произносила слово «обещание», – заметила я.

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

– Ты права. Я буду скучать по тебе, маленькая дампирка. Береги себя. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать. Я буду ждать тебя.

Я еще раз поблагодарила его и ушла, не став распространяться, что, возможно, ждать ему придется долго. И существует реальная возможность, что я вообще не вернусь.

На следующий день я встала рано, задолго до пробуждения кампуса. Я почти не спала. Повесила на плечо сумку и пошла в главный офис в административном здании. Офис был еще закрыт, и я села на пол в коридоре рядом с ним. Разглядывая от нечего делать свои руки, я заметила на ногте большого пальца два крошечных золотистых пятнышка. Все, что осталось от маникюра. Спустя двадцать минут появилась секретарь с ключами и впустила меня в офис.

– Чем могу помочь? – спросила она, усевшись за свой стол.

Я вручила ей пачку бумаг.

– Я уезжаю.

Глаза у нее стали как блюдца.

– Но… что… ты не можешь…

Я постучала пальцем по бумагам.

– Могу. Тут все заполнено как надо.

Все еще в шоке, она пробормотала, чтобы я подождала, торопливо покинула комнату и спустя несколько минут вернулась с директрисой Кировой. Та, по-видимому, уже была в курсе и устремила на меня осуждающий взгляд поверх своего похожего на клюв носа.

– Мисс Хэзевей, что все это означает?

– Я уезжаю, – ответила я. – Выбываю. Бросаю. Как вам угодно это назвать.

– Ты не можешь сделать этого.

– Ну, могу, очевидно, поскольку вы держите соответствующие документы в библиотеке. Я заполнила все, как требуется.

Ее гнев сменился грустью и беспокойством.

– Я понимаю, в последнее время произошло много разного… нам всем трудно с этим справиться… но это не повод принимать поспешные решения. Если уж на то пошло, сейчас ты нужна здесь больше, чем когда-либо.

Она говорила почти умоляющим тоном. Просто не верилось, что полгода назад она хотела исключить меня из школы.

– Это не поспешное решение. Я хорошо обдумала его.

– Давай, по крайней мере, пригласим твою мать, чтобы мы могли обсудить его вместе.

– Она три дня назад отбыла в Европу. Впрочем, это не имеет значения. – Я указала на строчку лежащей сверху формы, где было написано «дата рождения». – Сегодня мне исполнилось восемнадцать, и больше она не в состоянии влиять на меня. Это мой выбор. Теперь, может, вы поставите печать на эти формы или продолжите попытки удержать меня? Уверена, в схватке я одолею вас, Кирова.

Хоть и с явным неудовольствием, они поставили печати на мои документы. Секретарь сделала копию официальной бумаги, где было сказано, что я больше не студентка Академии Святого Владимира. Мне требовалось предъявить ее на выходе.

Это была долгая дорога, и западная часть неба окрасилась красным, когда солнце опускалось за горизонт. Потеплело, даже ночью. Наконец-то наступила весна. Это было хорошо, поскольку мне предстояло довольно долго добираться до шоссе. Оттуда я автостопом поеду в Мизулу. Путешествовать автостопом небезопасно, но серебряный кол в кармане куртки создавал ощущение уверенности, с чем бы мне ни пришлось столкнуться. После рейда никто не отобрал его у меня, и он наверняка сработает так же хорошо против скверных людей, как и против стригоев.

Я уже стояла у самых ворот, когда почувствовала ее. Лисса. Я остановилась и повернулась к рощице покрытых почками деревьев. Она стояла среди них совершенно неподвижно и сумела так хорошо скрыть свои мысли, что я не осознавала ее присутствия, пока не оказалась практически рядом. Ее волосы и глаза блестели в свете заката. Она представлялась слишком красивой, слишком неземной, чтобы быть частью этого унылого ландшафта.

– Привет, – улыбнулась я.

– Привет. – Она обхватила себя руками, замерзая даже в куртке.

Морои не обладают такой сопротивляемостью к перепадам температур, как дампиры. Та погода, которую мы воспринимали как теплую, уже весеннюю, ей все еще казалась холодной.

– Я знала. Знала с того дня, как стало известно об исчезновении его тела. Что-то подсказывало мне, что ты поступишь так. Я просто ждала, когда это произойдет.

– Ты что, научилась читать мои мысли? – с грустью спросила я.