Поцелуй тьмы

Когда все уселись, Лиссе не терпелось рассказать новости нашим друзьям. Начала она с того, как меня вызывали к королеве. Мне не очень хотелось обсуждать эту тему, но она не отступалась, восхищенная тем, что королева хотела «похвалить» меня. На всех этот рассказ произвел впечатление — кроме Адриана. Судя по выражению его лица, он был уверен, что она вызывала меня отнюдь не ради этого. Но ради чего? Об этом он, видимо, понятия не имел, такое недоумение светилось в его глазах. Наконец-то я знала нечто, чего он не знал. У меня возникло чувство, что идея воссоединения с Лиссой привела бы его в такой же шок, как и меня.

Потом Лисса рассказала о сделанном ей предложении жить при дворе и учиться в колледже в Лихае.

— До сих пор не верится, — говорила она. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Адриан залпом выпил стакан чего-то очень похожего на виски. И когда только он успел раздобыть его?

— И это предложение исходит от моей тетушки? Тогда точно оно слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

После того как Татьяна грубо обвинила меня в несуществующей любовной связи, а потом выяснилось, что у нее самой есть дампир, одновременно любовник и «кормилец», ничто в отношении нее не могло меня удивить.

— У Лиссы могут быть неприятности?

— Ну, зачем же так уж? Нет. Просто она ничего не делает по доброте сердечной. Ну… — поправился Адриан, — иногда делает. Она не совсем уж сука. Думаю, в данном случае она беспокоится о Драгомирах. Я слышал, она любила родителей Лиссы. Но почему она делает именно это… не знаю. Может, хочет иметь возможность слышать другое мнение. Может, хочет приглядывать за Лиссой, чтобы та, упаси бог, ничего не учинила.

«А может, хочет женить тебя на Лиссе», — мысленно добавила я.

Кристиану все это страшно не понравилось.

— Он прав. Думаю, таким образом они рассчитывают укротить тебя, Лисса. Тебе нужно жить с тетей Ташей и не ходить ни в какую моройскую школу.

— Но там она будет в большей безопасности, — вставила я.

Я полностью разделяла идеи Таши насчет участия мороев в сражениях и не хотела, чтобы Лиссу впутывали в королевские планы. Однако если Лисса поступит в колледж, где отсутствует защита мороев, то окажется в опасности, а этого я определенно не хотела. Я начала разъяснять свою позицию, но тут самолет взлетел, и едва мы оказались в воздухе, вчерашняя головная боль вернулась. Возникло чувство, будто воздух со всех сторон сдавливает череп.

— Черт побери… — пробормотала я, приложив ладонь ко лбу.

— Что, снова плохо? — с тревогой спросила Лисса.

Я кивнула.

— У тебя всегда проблемы в полете? — поинтересовался Адриан и жестом дал понять, чтобы снова наполнили его стакан.

— Никогда, — ответила я. — Проклятье! Не хочу проходить через это снова.

Стиснув зубы, я попыталась не обращать внимания на боль — и вновь возникшие черные фигуры. Это требовало усилий, но если очень постараться, все это действительно проявлялось чуть меньше. Разговаривать мне не хотелось, и все оставили меня в покое. Обсуждение колледжа прекратилось само собой.

Прошло несколько часов, мы уже вот-вот должны были прилететь. Одна из стюардесс появилась в проходе и подошла к нашей группе с хмурым выражением лица. Альберта среагировала мгновенно.

— Что случилось?

— Снежная буря, — ответила стюардесса. — Мы не можем приземлиться в Академии из-за обледенения взлетно-посадочной полосы и сильного бокового ветра. Нам, однако, требуется дозаправка, поэтому мы сядем в Мартинвилле. Оттуда всего несколько часов езды на автомобиле, но это маленький аэропорт, и такими возможностями они не располагают. Поэтому мы сядем там, заправимся и, как только в Академии расчистят полосу, полетим туда. По воздуху это всего час.

Неприятная новость, но ничего страшного. Кроме того, разве у нас был выбор? По крайней мере, вскоре мне станет легче. Если моя нынешняя головная боль поведет себя как прежде, она уймется, как только мы окажемся на земле. Мы поудобнее устроились в креслах, пристегнули ремни и приготовились к посадке. Погода снаружи выглядела скверно, но пилот был опытный, и приземление прошло гладко.

Тут оно и произошло.

Едва мы коснулись земли, мой мир взорвался. Головная боль не исчезла — она стала еще хуже. Гораздо хуже… я даже не предполагала, что такое возможно. Чувство было такое, будто череп раскалывается на части.

Но это было только начало. Внезапно везде вокруг возникли лица. Призрачные, полупрозрачные лица и тела — вроде Мейсона. И господи, они были повсюду. Я даже не могла видеть сидящих в креслах друзей. Только эти лица — и их руки, бледные, светящиеся, тянущиеся ко мне. Рты открыты, как бы они говорят, и во всех глазах такое выражение, будто им что-то от меня нужно.