Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)

- Что ты собираешься делать с ребенком? – этот вопрос задан был ей неспроста. Антонин практически с самого начала знакомства догадывался, что Блаттон так рвалась в Пожиратели далеко неспроста, и именно поэтому-то взял ее под свой личный присмотр. Сейчас, спустя более полугода, он был практически уверен в том, что она – шпион, по крайней мере, являлась таковым, когда они встретились. И вторжения в его личное пространство он ей тоже не забыл… Только неожиданное признание в любви, вырвавшееся у нее, что он тоже понимал более чем хорошо, непроизвольно, спасло тогда ее жизнь. Но с того самого дня Антонин искал подтверждения и опровержения этому… Он, покрывая подосланную орденовцами или аврорами, точно он не знал, кто именно руководил Блаттон, рисковал сам. И хотя у него были все шансы свести и свои, и ее риски к минимальным последствиям, все же Пожиратель предпочитал быть уверен хотя бы в том, что с ее стороны не будет каких-то подстав и есть хоть какая-то отдача за риск, которому он подвергался… Хотя из всех опасностей эта были минимальной…

Вот и прозвучавший сейчас вопрос, как и многое другое – он наблюдал за ее реакцией на поведение Макнейра (хотя желание убить Макнейра в нем тогда буквально кипело), и то, что случилось впервые в ночь, когда они вернулись от Реддлов, и сам тот день и еще многое, имел под собой определенный умысел: то, что она решит об их ребенке, едва ли входившим в ее планы, когда она прибыла к Пожирателям, как ничто иное послужит или опровержением ее слов, и, что естественно, она лишилась бы потом жизни, или будет доказательством того, что она на самом деле что-то испытывает к нему. И, во что ему в глубине души хотелось верить, это что-то хотя бы похоже на любовь…

- Я хочу его оставить, - она посмотрела ему прямо в глаза. – Родить.

- Я тоже, - он не отводил взгляда. – Мы оставим ребенка и ты будешь меньше лезть в пекло, ясно? – она кивнула под его тяжелым пристальным взглядом.

- Я забрала документы из Хога, думаю, учеба сейчас для меня не лучшее занятие, - заметила девушка, чуть осмелев и успокоившись. Долохов кивнул в знак согласия.

- Солидарен с тобой, - произнес он. – И да, пол холодный, встань, - послушалась, поднявшись с его помощью на ноги. В глазах мелькнули искорки слез, но вслух девушка ничего не сказала, а мысли ее навсегда остались для него загадкой.

В качестве поддержки и за то, что для нее он стал чем-то большим, чем псих с садистскими наклонностями, что она стала единственным в мире человеком, сумевшим хоть немного понять его и принять таким, каким он был на самом деле, он подарил ей игрушку, Микки Мауса, купленного в магловском магазине. Анж засмеялась, увидев подарок, и этот искренний и чистый смех девушки послужил лучшей благодарностью за то, что он для нее делал, прикрывая ее и не сдавая… Не сдавая уже не только из жалости – он понимал, что стоит ей хоть немного проявить слабость или сделать крошечную ошибку с каким угодно другим наставником или напарником, это будет фатально для нее, не только из-за заинтригованности – ему было попросту интересно понаблюдать за ее поведением, узнать, что привело ее в движение Пожирателей, да и дерзость ее характера была очень цепляющей для него чертой, но и из-за еще кое-чего… Она стала ему дорога. Он не любил ее, не так, как Розалину. Это было кое-что иное… Кое-что, похожее на достаточно странную любовь…

Так в доме в деревушке Сэлмон, в мире, где жили два человека, образовавших странный союз, связанных странной и необъяснимой полублизостью, прозвучали слова о том, что в доме однажды появится третий жилец. И в миг, когда прозвучали эти слова, никто из этих двоих не знал, что все трое здесь не соберутся никогда. Что жизнь решит совсем по-другому…

========== Первый месяц весны… (Кэтрин) ==========

- Так все-таки, кто забрал отсюда бумаги отца? – осведомился Майкл уже раз в третий, вытянув длинные ноги через немалую часть небольшой гостиной. Я мысленно усмехнулась нелепости сложившейся ситуации: валькирия Соединенного Королевства со своим ифритом-помощником сидят в компании двух Пожирателей Смерти и мило беседуют с последними. Хотя беседой назвать усмешки Долохова и то, как методично Анж жевала какую-то жевательную резинку, сидя на каретке кресла своего супруга, буравя глазами меня, было трудно. По непрозвучавшей договоренности не сражаться Долоховы и Майкл убрали палочки, а я отпустила маховик. – И снял защитные чары с дома? Вы?

- Нет, - хмыкнула Анжелика, выдув пузырь из своей резинки и втянув его обратно, - не мы.

- Тогда кто?! – прорычала я, удерживая себя в руках усилием воли. Странности поведения Долоховых, теперь обоих, окончательно приводили меня в состояние полной растерянности.

- Человек, - с полной невозмутимостью отозвался Антонин. – Пришел, снял чары, забрал бумаги, а потом уже пришли мы. Ждали кого-то из твоих дружков, - он театральным жестом поклонился мне. – Чтобы поймать. Но ты пришла сама, а приказа тебя ловить у нас не было…