Поцелуй Валькирии

Все эти Бернадотты, Глюксбурги, Саксен-Кобургские и Виндзоры представляли собой ничто иное, как символический образ Семьи для человечества. Семья с большой буквы. Близкое каждому с доисторических времен. Кто подымет руку на святое?

19

Ingwaz — плодородие.

У вас достаточно сил, чтобы достигнуть завершения, выйти, из состояния «куколки». Одновременно с избавлением от старого вы освободитесь от напряжения и неуверенности и сможете приступить к новому начинанию.

— Господин Эстен! — приблизилась Адель к садовнику. — В городе сегодня открывается цветочная выставка. Если желаете, можете составить мне компанию.

Мужчина кивнул и отправился переодеться, вскоре они уже катили на его черном автомобильчике.

Выставочный павильон окутывал стойкий цветочный запах. Адель поморщилась, она совсем забыла про свою болезненную реакцию на подобные раздражители. Главное, держаться подальше от герани. Вход украшал водопад плюща, радужная дорожка из роз, петляя, уводила мимо лотков с ворохом лент и бантов, вееров гофрированной бумаги и зеркальной фольги, пленки. Репродуктор мурлыкал «Вальс цветов» Чайковского.

Эстен молчаливой тенью следовал за ней. Указатель ориентировал, куда следовать, и ее спутник двинулся к прилавкам с садовым инструментом и оборудованием для теплиц.

— Встретимся, где продают семена и луковицы, — и Адель затерялась среди благоухающих цветочных пирамид и фонтанов. С потолка свисали светящиеся люстры из ромашек и гвоздик, корзинки с сухими колосьями, пожухлыми соцветиями и оранжевыми фонариками физалисов, стены заполняли живые коллажи. «Не зайдете ли ко мне в сад? Я бы хотел, чтобы мои розы на вас посмотрели» — гласила вывеска одного из флористов. В уголке неподалеку бутонами вывели китайскую пословицу: «Если у вас осталось всего две монеты, на одну купите кусок хлеба, на вторую — розу». Возле ведер со срезанными цветами Адель остановилась.

— Какой растерянный взгляд! — усмехнулся благообразный старичок, владелец скромного выставочного закутка.

— Не знаю, что мне нравится, — объяснила Адель. — Многообразие слепит.

— Выберите из этих, — предложил он.

Адель обошла вазы. Возможно, раньше она бы отобрала розы — холодные, надменные, сейчас ей нравились тюльпаны.

— Цветок гибкий, не гнется под напором жизненных трудностей, — улыбнулся старик. — Он кажется простым, но полон загадок. В его глубине — неугасимый свет, надежда на лучшую жизнь. Лилия? Чувствует себя королевой. Достоинство, гордость, утонченность… Герберы? Любовь к ее плотной лепке, покою фигурки — поиск твердой опоры, детская незащищенность. Вот я и узнал вас.

— Я думала о себе иначе, — вздохнула Адель и обернулась на оживление и легкий шум, поднявшийся за ее спиной. Садовники шептались, указывали в сторону человека с темными волнистыми волосами до плеч. Он любовался композициями из хризантем, проходящие мимо легко кланялись, и до слуха Адель донеслось: «принц Евгений».

Так вот он какой, таинственный меланхолик! Адель не сводила с него глаз. Неужели он ищет здесь магические травы? Акацию, священное растение масонов, или вереск, чтобы курить при гадании? Может быть, мелиссу, рождающую вдохновение? Евгений, оглядев стенды, выбрал затейливый, украшенный гирляндами прилавок. К нему тут же подскочили газетный репортер, фотограф и устроители выставки.

— Ваше высочество, просим вас составить букет! Мы решили отвести отдельный зал, чтобы знаменитые гости могли оставить там творения своих рук.

На секунду Евгений задумался, потом принял какое-то решение и приступил к составлению букета. Тот вышел довольно странным.

— Нарцисс, — комментировал старичок. — Иберийка, японский колокольчик, ornithogalum umbellatum, лилия-мадонна, анемона, скабеоза.

Щелкнул фотоаппарат.

— Букет получился столь скромным, — давал интервью принц, — что годится только для церкви.

Журналист захлопнул блокнот, поблагодарил его высочество за оказанную честь, толпа стала расходиться. Адель подошла ближе, глаза принца остановились на ней. Евгений побледнел, потом отвернулся и стал пробираться между ведер с цветами, опрокинул одно и быстро направился к выходу. Он узнал ее, поняла Адель и бросилась следом, но ее предплечье сдавила чья-то железная пятерня. Адель обернулась. Эстен!

— Нам нужно в отдел семян, — не отпуская ее руку, он поплелся в обратную сторону, волоча ее за собой мимо горшков с папоротником, пальмами и кактусами, мимо зала керамики.

Перед прилавком с яркими пакетиками, рассадой, луковицами и черенками Эстен остановился. Следовало что-то купить. Вот саженцы жасмина, любимого цветка Клеопатры, семена камелии, известного украшения куртизанки, и ландыша, капелек душистого пота богини охоты. Но Адель не могла думать ни о чем ином, кроме цветочного ансамбля Евгения.

На следующее утро газеты украшали фотографии принца со странным букетом.