Поцелуй вампира: Вампирвилль

— Тревор прав, ты ревнуешь! — прозвучало обвинение. — Он считает, что ты в него влюблена. Я тоже так думаю.

— Значит, ты такая же чокнутая, как и он. Вы друг друга стоите.

— Ты уже заполучила Александра. Я тоже имею право на свой приз.

— Это не состязание. Речь идет о людях, а не о призах.

В ее голубых глазах вспыхнули багровые огни. Она подступила ко мне так близко, что я чуяла запах «Сахарной ваты» — ее блеска для губ:

— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила она мне в лицо.

— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила я ей в лицо.

Если она вздумала бы меня толкнуть, то я толкнула бы ее еще сильнее.

— Я тебя не боюсь, — заявила Луна.

— Я не боюсь никого, — последовал мой ответ.

Ощущение было такое, что еще миг, и мы сцепимся как кошки или, в нашем случае, как летучие мыши.

— Если ты заикнешься Тревору насчет меня, то я расскажу ему насчет тебя, — пригрозила Луна.

— Что именно?

— Что ты тоже вампирша. Что мы обе вампирши!

Она сделала шаг назад, сложила руки на груди и торжествующе взглянула на меня. У меня поначалу от неожиданности просто не было слов.

— Так иди к нему и скажи это, — проговорила я наконец. — Так он тебе и поверил!

Луна отступила и подняла взгляд к небу.

— Наверное, ты права, — смягчилась она. — Мне показалось, что я видела твое отражение в зеркальном зале, но Джаггер убедил меня в том, что это был фокус, оптическая иллюзия. Наверное, мне не хотелось верить в то, что Александр обратил тебя. Он ведь странный малый, ни на кого не похож, верно?

— Да, — согласилась я.

Настроение Луны изменилось, напряжение спало, плечи расслабились, гнев в голубых глазах сменился выражением одиночества и потерянности.

— Забавно, как много у нас с тобой общего, — продолжила она. — И это при всех наших различиях. Я, например, росла среди настоящих вампиров, рожденных для потустороннего мира. Среди всех моих знакомых я была единственной обращенной, пока не повстречалась с тобой.

В глазах Луны я видела искреннюю жажду задушевного общения. Она до боли напоминала мне кое-какое одинокое существо, отвергнутое той жизнью, к которой ему так хотелось бы принадлежать, то есть себя.

— Мало радости быть отверженной, — сказала я.

Луна улыбнулась и порозовела, словно мои слова слегка согрели ее темную душу. Она взяла меня за руку и устроилась рядом с корзинкой.

— Присядь на минутку.

— Мне правда надо идти, — сказала я, сопротивляясь.

— Только минуточку, — попросила она, и я неохотно села на одеяло.

— Расскажи мне, что ты почувствовала, когда обратилась, — попросила она, придвинувшись ко мне, словно мы были закадычными подружками.

— Когда почувствовала? — не поняла я.

— Когда Александр укусил тебя.

Я замешкалась. Ответить неправильно означало бы разоблачить себя. Ведь я была одна, общалась с вампиршей, не имея ни чеснока, ни кола, ни возможности выскочить на солнечный свет. Александр дожидался меня в нескольких милях отсюда, на городском кладбище.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты почувствовала? — повторила она.

— Это было как волшебство, — прошептала я.

— Да, — с энтузиазмом кивнула она.

— Как будто жизненная сила, подобной которой я никогда не знала, наполнила мою кровь и хлынула, пульсируя, прямо в сердце.

— Продолжай.

— Я почувствовала, что у меня сердце замерло, словно взорвалось от любви, а потом заколотилось снова, да так, как никогда раньше, — сказала я, почти веря в собственный вымысел.

— У меня получилось похоже, но у тебя-то была настоящая любовь.

— Да, ведь я полюбила Александра с первого взгляда.

На сей раз я сказала правду.

— Да, он парень видный, — кивнула Луна, а потом, словно поверяя мне сердечную тайну, перешла на шепот: — А на меня, можно сказать, один тип просто напал.

— Что за тип?

— Так, знакомый Джаггера, я его почти не знала. Но он был с волевым подбородком, мускулистой грудью, голубыми глазами и огненно-рыжими волосами. Ну вот, завел он меня на склад, мы стали целоваться. Губы у него были как бархат. Я и не заметила, как он меня укусил.

— Bay!

Я ловила каждое ее слово.

— Мы не находились на освященной земле, поэтому вечной связи между нами не установилось. Я его больше не видела.

— Печальная история, — произнесла я с искренним сочувствием.