Поцелуй вампира

— И я был. Хотя не настолько распущенным, как некоторые. Но я приехал сюда, чтобы найти жену, так ведь? А мой отец — нет, и, поверьте мне, он ни за кем не ухаживал и никого не совращал. Нет, предложения посыпались на него, едва он впервые вошел в большой зал. Застенчивые или дерзкие, но по большей части откровенно развратные. Не будучи ничем связанным, он их принимал. Если бы вы двое прекратили играть в ту странную игру, что вы играете, ни одно предложение больше не было бы принято.

— Я люблю солнце, — прошептала Эфрика, не в силах отрицать доводы Дэвида.

Дэвид остановился и посмотрел на нее, уперев руки в бока.

— Так же, как Бриджет и ее ребятишки. Чуть только солнце соизволит блеснуть, они выходят на улицу. Я думал, вы приняли то, кем мы являемся.

— Не будьте идиотом. Конечно, я… — Она напряглась и схватила его за руку, — Вы слышали это? — спросила она, но по расслабленности его тела поняла, что он не слышал. — Сталь на сталь.

— Ваш слух острее, чем мой, полагаю. Откуда это доносится?

На секунду внимательно прислушавшись, Эфрика ахнула.

— Из апартаментов Дженкина.

Дэвид тут же растворился в тени и бесшумно устремился вперёд со скоростью, которая порядком впечатлила Эфрику, когда ей пришлось поднажать, чтобы поспеть за ним. Несомненно, этому свойству МакНахтонов можно было только позавидовать. Она почти столкнулась с ним, когда он внезапно резко остановился. Выглянув из-за его плеча, девушка чуть не вскрикнула и побежала мимо него. Дженкин сражался с тремя мужчинами. Еще один человек уже растянулся на полу и выглядел мертвым, либо умирающим. Все они очень походили на наемных убийц, и у Эфрики появились кое-какие подозрения относительно того, кто их нанял. Когда она поняла, что Дженкин сражался с ними так, как сражался бы на его месте любой обычный человек, не используя многие навыки, которыми одарила его кровь МакНахтонов, она чуть не выругалась. Даже выражение лица, хотя и, безусловно, жестокое, контролировалось им. Он, очевидно, боялся быть пойманным на том, что МакНахтоны делали так замечательно — на вселении страха Божия в своих врагов. И это, внезапно поняла она, было тем, почему Дэвид остановился и всё ещё колебался.

— Идите, — зашипела она. — Сделайте то, что вы делаете лучше всего и позвольте своему отцу сделать то же самое. Я предупрежу, если кто-то приблизится.

— Вы можете сделать это?

— Да. Если только я настрою свои способности на это, то смогу сказать вам, кто только что рыгнул в большом зале. Идите.

Эфрика чуть было не пропустила атаку Дэвида, настолько стремительным было его движение. Хотя какая-то ее любопытная часть хотела понаблюдать за сражением, она переключила свой разум на защиту тыла МакНахтонов. Лучше, чем кто-либо в ее роду, она умела игнорировать звуки, которые не расценивались ею, как опасные, и прислушиваться к другим. Ее хвастовство перед Дэвидом было преувеличением, но не таким уж и большим. Но, так или иначе, она не ждала, что бой продлится слишком уж долго. Как только Дэвид и его отец обрушат всю свирепость МакНахтонов на своих противников, те, кто не умрёт сразу, с воплями помчатся в ночную тьму.

Наступившая тишина сообщила ей о конце схватки. Так как она стояла у единственного выхода из коридора, и никто не пробежал мимо нее, Эфрика решила, что двоих МакНахтонов в их полном великолепии оказалось более чем достаточно, чтобы справиться с четырьмя наемниками. Когда же она обернулась, чтобы присоединиться к победителям, то увидела Дэвида, склонившегося над Дженкином, который сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Эфрика вдруг вспомнила свою сестру, которая как-то рассказывала ей, что МакНахтоны фактически не были бессмертны, просто они так долго жили, что можно было легко подумать, будто так оно и есть. И ещё Бриджет говорила, что МакНахтона убить очень трудно, но всё же можно. И она даже сказала, как. Эфрика вспомнила один из вариантов — быстрая потеря слишком большого количества крови, — и бросилась к Дженкину.

— Проклятье, отец, когда это ты стал таким разборчивым? — резко бросил Дэвид, когда она опустилась на колени рядом с Дженкином.

Эфрика была потрясена количеством ран, которые были нанесены Дженкину. Дэвид обнажил грудь Дженкина, и она насчитала там три ранения, на его обтягивающих брюках тоже была кровь, а звук медленно падающих капель позади него означал, что, по крайней мере, одна рана находится у него на спине. Однако, что действительно ее встревожило, так это то, что ни одна из ран не показывала и признаков заживления. Его тело Чистокровного должно было уже начать исцеляться. Эфрика могла даже припомнить, как Бриджет рассказывала ей, что однажды очень сильно исцарапала своими ногтями лицо Дженкина, и как же она была поражена, когда эти царапины затянулись прямо у нее на глазах. Эфрика же не видела и намека на это чудо.