Поцелуй василиска

Хор грянул что-то на латыни, к алтарю вышел священник, неся на бархатной подушечке венчальные кольца. Я подумала, что об этом, наверное, мечтает каждая девушка, вот только радости никакой не было. Да и будущий муж стоял с таким угрюмым выражением на лице, будто пришел на похороны, а не на свадьбу. От него все еще пахло вином и чем-то приторно-сладким, восточным и душным. Вместе с запахом ладана и моими розовыми духами это создавало тяжелый аромат, от которого голова кружилась все больше, и мне захотелось, чтобы все это поскорее закончилось.

— Не тяните, святой отец, — будто считав мои мысли, глухо произнес генерал. — Начинайте церемонию и покончим.

— А разве мы не подождем Его Величество? — робко спросила мачеха.

Генерал дернул жестким ртом и пожал плечами.

— Я не высылал приглашения. С Его Королевским Величеством мы встретимся на весеннем балу в конце недели. Может быть, я приглашу и вас, фрау, как новую владелицу поместья.

— Да что же вы меня хороните? — возмутилась я, но мне не дали продолжить. Генерал нетерпеливо взмахнул рукой и велел священнику:

— Начинайте же, начинайте! Что там по сценарию? Согласны ли вы, герцог фон Мейердорф, взять в жены…

— Позвольте, но это мои слова! — дребезжащим голосом перебил священник. — Сначала я должен спросить, есть ли что-то, что может воспрепятствовать этому брачному союзу?

— Есть! — сказала я. — Нежелание невесты считается?

— Совершенно нет, — отрезал генерал и покрутил ладонью. — Дальше, святой отец, дальше!

— Гхм… эээ… так если нет, — священник пожевал губами, собрал высокий лоб в морщины, подглядывая в раскрытый молитвенник. — Да, так вот! Поскольку ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю вас, Ваше Сиятельство, герцог Дитер фон Мейердорф, согласны ли вы взять в жены юную фройлен, баронессу Мэрион Адлер-Кёне? Будете ли любить, уважать и нежно заботиться о ней? Обещаете ли хранить брачные узы в святости и нерушимости…

— Да, да, пока смерть не разлучит, — скучающим тоном перебил генерал. — Обещаю. Дальше.

Священник закатил глаза и повернулся ко мне, затянув гнусаво все то же:

— Согласны ли вы, баронесса Мэрион Адрел-Кёне, взять в мужья Его Сиятельство герцога Дитера фон Мейердорф, любить и уважать, и нежно заботиться о нем в Господе…

— Нет! — выдохнула я. — Не хочу и не буду!

Рядом по-змеиному зашипела мачеха.

— Не позорьтесь, — процедила она свистящим шепотом. — Скажите «да»!

— Нет! — заупрямилась я.

Священник таращил глаза, открывая и закрывая рот. Генерал шагнул ко мне и положил ладони на плечи.

— Непослушная ослица! — выцедил он. — Не усложняйте церемонию, вы все равно обещаны мне и будет так, как я скажу!

— Вот еще! — я сбросила его ладони и задрала подбородок, смело взглянув в его лицо, и это была моя ошибка. В очках генерала заклубилась золотая мгла, свечи у алтаря вздрогнули и вытянули огненные языки, тени заскользили вокруг, как голодные змеи, набросили на шею тугие кольца тьмы, принялись сжимать, давить, душить. Страх зародился в желудке и вихрем пробежал по телу, рождая противную дрожь. Я вскинула руку, пытаясь уцепиться за лунный кулон, будто в нем было мое спасение, но не успела и повалилась в заботливые руки Жюли.

— Врача, врача! — в страхе закричала та.

Я приоткрыла веки и вздохнула, слабо прошептав:

— Не нужно врача… только… на воздух… прошу…

— На воздух, скорее! — подхватила меня служанка. — Да помогите же!

Я оперлась на ее плечо и слабо поднялась на ватные ноги.

— Не нужно никого… Жюли, проводи меня в дамскую комнату… мы скоро вернемся…

— Дурной знак, — прошипела в спину мачеха.

Я снова едва удержалась, чтобы не показать ей язык.

Жюли вывела меня на воздух, поддерживая под локоть. Слабость постепенно проходила, голова прояснялась, и, прижав девушку к себе, я шепнула ей на ухо:

— А теперь помоги мне, скорее!

— Что надо делать, моя госпожа? — с готовностью спросила Жюли.

— Ровно через три минуты начинай кричать, что невеста хотела освежиться у реки и сорвалась в воду. Переполох собьет их со следа, а я тем временем успею добежать до деревушки.

Я махнула рукой в сторону рощицы. Жюли ахнула, прижала ладони ко рту, потом в глазах ее отразилось понимание. Она пылко обняла меня, прижалась сухими губами к щеке и прошептала:

— Бегите, моя госпожа! Я их задержу! Бегите, и помните свою верную Жюли!

— Всегда! — поклялась я, тоже приобнимая ее за плечи. Потом сорвала фату, сунула ее в руки служанки и, подобрав юбки, метнулась в сторону подлеска.

Я бежала так быстро, насколько позволяли туфли, цепляясь подолом за шиповник и проклиная неудобное платье. В таком только стоять перед алтарем подобно разряженной кукле, но бегать по лесу гораздо удобнее в кроссовках и джинсах. Сердце колотилось, как угорелое, в мозгу пульсировала мысль: «Успеть, успеть!», потом ветер донес полный ужаса вопль Жюли:

— Ско… рей! Фройлен… в реке! Утону-ула-а!