Поцелуй василиска

– По правилам придворного этикета, – выцеживая слова, словно бросая под ноги ледяные сосульки, произнес Дитер, – первым выказывает почтение тот, чей титул ниже. – Холодная волна загустела, обдала морозом, я выдохнула, с удивлением отметив, что из моего рта вылетело облачко пара. – Мэрион – моя жена, – продолжил генерал. – Следовательно, герцогиня. – Тут Дитер выдержал короткую паузу, но лишь только фрау Кёне открыла рот, не дал ей ответить и резюмировал сам: – А вы, кажется, баронесса?

– Я… я… я… – зашлепала губами мачеха, краска отхлынула от лица, глаза закатились, и мне показалось, она вот-вот хлопнется в обморок. Наконец она собралась и промямлила: – Я думала, брачное соглашение еще не вступило в законную силу.

– Вам, баронесса Кёне, не по титулу думать, – парировал Дитер, поглаживая меня по плечу.

От его прикосновения я немного согрелась и едва сдерживала улыбку, глядя на мачеху, которую бросало то в холод, то в жар, и ее щеки то наливались лихорадочным румянцем, то снова серели.

– Но я тоже приглашена на королевский бал, – проблеяла фрау Кёне. – И вами, и его величеством. Как наследница поместья…

– Вы наследуете поместье и право распоряжаться сопредельными землями лишь в случае смерти падчерицы, – возразил Дитер. – Как видите, моя дорогая жена в добром здравии.

Он поднес мою руку к губам и поцеловал. Лицо мачехи из серого стало зеленым, она огляделась туда-сюда, но увидела лишь флиртующую парочку, которой ни до кого не было дела, да небольшую группку пожилых фрау, которые делали вид, что тоже заняты разговором, но нет-нет да и бросали в нашу сторону любопытные взгляды. Наверное, к вечеру о чудом ожившей наследнице рода Белого Дракона будут знать все.

– Дитер, дорогой, – проворковала я, не сводя взгляда с фрау Кёне. – Но что остается моей дражайшей мачехе в случае, если я не умру?

– Титул баронессы, – ответил генерал, – и право распоряжаться одной третьей частью имущества с твоего согласия, дорогая.

– А если я не дам этого согласия? – продолжила представление я.

– Тогда фрау Кёне может выкупить свою долю либо…

– Что? – прошептала мачеха, почти теряя сознание.

– Либо отправится на паперть просить подаяние, – отчеканил Дитер.

– Ах! – Фрау Кёне вскинула к лицу раскрытый веер и медленно осела в руки вовремя подоспевшего пожилого господина с седыми бакенбардами.

– Что такое? Что случилось? – скрипучим голосом встревоженно вопрошал он, обмахивая бледный лоб фрау Кёне и растерянно глядя то на меня, то на Дитера.

– Разволновалась, – пояснила я, вытянув шею и убедившись, что с мачехой все в порядке. – Виданное ли дело – королевский бал.

– Ох, несчастье, – зацокал языком господин. – Надеюсь, фрау придет в себя хотя бы к вальсу?

Я хотела ответить, но тут музыка грянула громче, двери распахнулись, и дворецкий громким голосом возвестил:

– Его величество Максимилиан Сарториус Четвертый приглашает гостей пройти в бальную залу! Да начнутся танцы!

Кавалеры подхватили дам под руки: пожилые господа – своих жен, почтенные матроны – юных дочерей, и вся толпа хлынула в распахнутые двери. Мое сердце затрепетало, дыхание перехватило от детской радости. Я впорхнула в бальную залу, светясь от счастья. Искры света веером разлетелись по натертому паркету, отразились в тысячах зеркал – в них повторялись и множились колонны, обрамляющие залу, и приглашенные, так что казалось, здесь собрались все жители Фессалии. Но вместе с восторгом царапнул страх.

– Дитер, – прошептала я, уцепившись за руку мужа. – Вдруг я не справлюсь?

– Успокойтесь, дорогая, – тихим, спокойным тоном ответил генерал. – Вспомните, чему вас учили.

– Все вылетело из головы, – пожаловалась я. – Как перед экзаменом.

– Это и есть ваш экзамен на право носить герцогский титул, – усмехнулся Дитер.

– Нечего сказать, успокоили, – укоризненно покосилась я.

– Если голова отказывает, – произнес генерал, – положитесь на память тела. К тому же я рядом.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я и сжала его пальцы.

Полностью погрузившись в свои переживания, я не сразу заметила, как напряжен Дитер. Он все еще держал горделивую осанку, голос не дрожал, но движения стали более скованными.

«Почему?» – хотела спросить я, но не успела.

Вперед вышел его величество, облаченный в приталенный алый френч военного кроя, с синей перевязью через плечо и золотыми эполетами, еще более богатыми, чем у Дитера. Теперь Максимилиан Четвертый вовсе не походил на того охотника, который прибыл в замок генерала: прежде растрепанные волосы были уложены красивыми волнами и свободно спадали на плечи, корона поблескивала, отражая свет хрустальной люстры, выполненной в виде фантастического цветка. Король приветственно поднял руки, и музыканты остановились, едва коснувшись смычками струн, а гомон толпы мгновенно умолк.