Поцелуй вверх тормашками

Но наверное, у ментов был и более убедительный повод, чтобы задержать Лену, чем простое подозрение. Лиза так прямо и сказала. Но Настя не слишком-то обрадовалась ее выводам.

– Димка убит. Ленка в тюрьме. Я сама тоже того и гляди там окажусь. А что я с этого выигрываю? Ничего! Только проигрываю по всем статьям!

– А ты где сегодня была, когда к тебе менты приходили?

– На работе.

– И туда к тебе никто не приходил?

– Менты? Нет. К счастью, нет. Если еще и на работе узнают, что я подозреваюсь в убийстве… Брр… Это такой ужас получится, что лучше об этом совсем не думать!

Лизочка немного послушала Настины жалобы, а потом сказала:

– А у меня тоже полный облом. Вику я пока что не нашла и с Диминой мамой тоже не поговорила.

– И не надо тебе с этой грымзой разговаривать! – тут же убежденно произнесла Настя. – Я вот ей позвонила, так теперь жалею. О-о-о… Блин! Так я все поняла!

– Что ты поняла?

– Поняла, кто нас с Ленкой сдал. Это Димкина мамаша сделала!

– А ты ей рассказала, что мы вчера дома у Димы были?

– Ну так! Дернула же меня нелегкая, на откровенность потянуло! О-о-о… Ленка, когда освободится, меня точно убьет! Но ты не волнуйся, я ей про тебя ничего не сказала. Только то, что со мной и с Леной была еще одна девушка. И все. Ни адреса, ни телефона твоего, ни даже имени я ей не называла. Так что, если Ленка в ментуре не расколется на твой счет, то тебе трепыхаться не стоит.

– А если расколется? – тоскливо поинтересовалась у дурехи Лизочка.

– Ну… Тогда к тебе тоже придут.

Это было ясно и без Настиных объяснений. И Лизочка спросила:

– А что вообще тебе Димкина мама рассказала?

– Гадина она оказалась, каких свет не видывал. Ты правильно сказала, что она своего сыночка теперь обожествлять будет. Но все-таки я не думала, что настолько.

– А что она сказала-то?

– Да то и сказала! Какой он замечательный у нее был, какой добрый, какой умный и ловкий. Дифирамбы ему пела, у меня даже уши в трубочку сворачиваться начали. Уж я-то знала, какой ее Дима был добрый и чуткий. Сука он последняя был, вот и все!

– Но матери его так не кажется. А что она про внучек своих сказала?

– На внучек ей начхать с высокого дерева. Она сказала, что девчонки эти Диме были чужие. И ей соответственно тоже. А что Дима на еврейке в свое время женился, так это она вообще всегда против была! И про девочек прямо так и сказала – пусть их собственная еврейская бабка воспитывает, если найдется, конечно.

– То есть она никакой информации об этой второй бабушке не имеет?

– Нет. Вика, оказывается, к ней тоже за помощью обращалась. Только без толку. Димина мать с Альбиной в контрах была. Считала ее босячкой, которая за Димиными деньгами охотится.

– Так и было?

– Почем я знаю? Вообще-то, евреи – народ небедный, но Альбина какая-то несуразная была. Своих денег вроде бы не имела, за Димин счет жила. Права, наверное, Димина мама, босячкой, выходит, Альбина и была. Ну и Дима, я так поняла, со своей стороны, мать тоже не разубеждал. Ему выгодно было, чтобы мать на сторону Альбины не вставала.

– Почему?

– А потому! Он и со мной такую же политику проводил, не позволял мне со свекровью дружить. Всяческие гадости придумывал, чтобы нас с ней рассорить.

– А зачем?

– Ну ты и тетеха! Сразу видать, что муж тебя ни разу не колотил.

Да, чего в жизни Лизочки не было, того не было. Муж у Лизочки был не очень хорошим человеком, но решать с женой спор кулаками не стремился. Просто удирал из дома, и все. А драться, нет, никогда не дрался.

– Ну вот, а меня Дима бил. Очень сильно бил. И Альбину свою он тоже колотил. Матери об этом не рассказывал, чтобы она его ангелом считала. А Альбина при случае могла и проболтаться. Да и вообще, если бы Димины бабы с его матерью тесно общались, уж увидела бы она на них синяки и переломы.

– Выходит, для Димы мнение его матери было важно?

– Уж важно или неважно, а только кому бы понравилось, если бы мамаша в трубку вонять начала? Вот и Диме лишние проблемы на фиг были не нужны. Он ни мать свою знать не хотел, ни детей. Если очень уж сильно донимали, мог немного денег сунуть. Но это еще момент подгадать надо было соответствующий. Да и редко такие порывы у Димки случались. Жадный он был, чтобы ему вечно в аду гореть!

Убедившись, что Лиза сама в непонятках и никаких новостей сообщить ей не может, Настя разочарованно попрощалась. И пообещала, что если ее все-таки сцапают, то Лизу она не сдаст.

– У тебя ребенок, тебе для него жить надо. А мы уж с Леной… как-нибудь…

Лизе стало до слез жалко большую и перепуганную Настю. Но что ей сказать и как утешить великаншу, Лизочка не знала. Поэтому просто пообещала, что все будет хорошо. И вернулась в зал к нетерпеливо ожидающему ее Максиму.