Поцелуй змеи

В тот день водохранилище являло собой зеленую гладь без единой морщинки, издали оно, в обрамлении горных вершин, напоминало подвеску с огромным сверкающим жадеитом. Благодаря безграничной милости Господа над нами возвышалось ясное до прозрачности, необъятное лазурное небо. Едва выйдя из машины, все принялись жадно дышать ртом, ведь в современных городах такой чистый, приятный воздух уже давно стал редкостью. Целыми днями мы самоуверенно разъезжаем на своих машинах, и, наверное, только наши бедные легкие знают, как сильно мы обманываем себя и других. Похоже, уже забыв о недавних неприятностях, Чжоу Цян несколько раз сначала громко крикнул, повернувшись в сторону ущелья, а потом еще и по-волчьи завыл, вызвав странное раскатистое эхо, от дрожащего звука которого даже вода подернулась рябью.

– В таком месте и помереть не жалко, – заявил он.

Чжао Цзянь тут же, поддразнивая его, отозвался:

– Хорошо, что я подсуетился, и прежде, чем ты отправишься на тот свет, последние часы тебе скрасит такая очаровашка. Если ты окажешься под этим свежим цветочком, считай, что все удовольствия тебе гарантированы.

Уставившись на мужчин своими большими, широко посаженными глазами, девица сплюнула:

– Тьфу-тьфу-тьфу, хватит уже каркать, нашли о чем говорить, еще беду накличете!

Перешучиваясь, мы выбрали у прилегавшей к водохранилищу рощицы относительно ровный участок, быстренько поставили там палатку, повесили гамак и соорудили мангал. Все приготовления были закончены, и теперь оставалось надеяться лишь на хороший клев, чтобы насладиться превосходным обедом.

По части рыбалки самым искусным был Чжоу Цян, который обладал необходимой усидчивостью. Нахлобучив белую «найковскую» кепку, надев большие солнечные очки от Ray Ban и вооружившись коробкой сигарет, он мог спокойно просидеть на одном месте целый день, словно гора Тайшань, ни разу не оторвав задницу от насеста. Другое дело – Чжао Цзянь: шебутной по природе, он бурно реагировал на любое, даже легкое, шевеление, так что рыба успевала напугаться раньше, чем попасть на крючок. Поэтому обычно вся ответственность за ловлю рыбы ложилась на плечи Чжоу Цяна. Прежде чем взять удочку и отправиться на рыбалку, он сказал Чжао Цзяню:

– Эй, ты тут, прежде чем цветочек свой окучивать, сходил бы в рощу за хворостом.

В ответ Чжао Цзянь недовольно скривил губы:

– Я сегодня в роли ухажера, так что для заготовки хвороста и разведения костра потребуется кто-то более сведущий в подобных делах.

Я видел насквозь этого хитреца, который, взяв с собой девушку, теперь вроде как имел право отказаться от всяких дел. Само собой разумеется, я оставил этих двоих присматривать за палаткой, а сам отправился за хворостом.

Сухих веток здесь было сколько хочешь, так что уже скоро я насобирал целую охапку. На обратном пути еще издали я заметил у кромки воды силуэт. Сколько я на него ни смотрел, он оставался совершенно недвижим, поэтому с самого начала я предположил, что это засевший рыбачить Чжоу Цян. Казалось, он – единственное живое существо, оставшееся в беззвучном, спокойном мире. Однако, когда я вернулся к нашему лагерю, то обнаружилось, что Чжоу Цян все еще роется в багажнике. Я сложил хворост в сторонке и поспешил спросить его, что он ищет.

– Вот невезуха, утром впопыхах я забыл купить наживку! – ответил он.

Вид у него был печальный. Я спросил:

– Глянь, может у тебя найдется какая-нибудь лопата, чтобы накопать червей?

Чжоу Цян относился к категории тех самоуверенных людей, у которых по любому вопросу имеется собственное мнение. Когда мы учились в университете, то четыре года вместе прожили в одной комнате. В те времена финансовое положение в семьях каждого из нас было неважным, месячных талонов на питание почти всегда не хватало. Но на наше счастье прямо за общежитием находилось огромное колхозное поле, на котором с лета по осень чего только не росло, чтобы прокормить наши голодные рты: фасоль, огурцы, кукуруза, соя, морковь, картошка, а еще китайская капуста и салатная горчица – в общем, все, что выглядело для нас деликатесом. Ночью, не в силах заснуть от голода, мы при малейшей возможности пускались на любую авантюру, лишь бы наесться от души. Чжоу Цян всегда был заводилой, он часто брал нас с собой на дело: мы перелезали через высокую стену с двойным проволочным ограждением, после чего в кромешной тьме шли на поле за добычей. Такие лакомства, как кукуруза и соя, нам доставались без особого труда. Вернувшись в комнату, мы варили их в электрокружках. В общежитии в этот час свет уже отключали, и пока в темноте раздавалось приятное бульканье, мы с замиранием сердца наблюдали за непрерывно поднимавшимся вверх паром. Помнится, от одного только запаха слюни у нас текли рекой. И хотя сейчас толстяк Чжао Цзянь держался нуворишем, в те времена он был голодный как волк и с утра до вечера ходил хвостиком за Чжоу Цяном. Будучи младше, он во всем ему подчинялся, а поскольку аппетит у него был самым большим, то Чжоу Цян частенько за него заступался и при дележке давал ему чуть больше, чем остальным.

Нахмурившись, Чжоу Цян ответил: