Поцелуй змея (ЛП)

Он не преувеличивал. Не самый мягкий способ для Грифона подняться в воздух. Пришлось практически вырывать свое массивное тело из воды, используя мощь и скорость своего Вера, но все же через несколько мгновений он поднял их в воздух. Карлинг рассмеялась, когда он взял курс на крутой подъем, а вдали из тумана выступили призрачные линии высоких опор моста Золотые ворота. Рун улыбнулся, услышав ее смех. В тот момент она казалась беззаботной и полной радости жизни, совсем не той эксцентричной женщиной с угасающей душой, которая встретила его в своем большом зале всего несколько дней назад.

Затем он опустил одно крыло и, развернувшись, полетел в сторону города.

Глава 12

Карлинг не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала необыкновенную эйфорию подобной силы. Спина у Руна-грифона оказалась по-кошачьи пластичной, и при этом настолько мощной и широкой, что у Карлинг никак не получалось надежно обхватить ее ногами. Поправив ремень контейнера и крепко вцепившись в его плечи, она подтянулась вперед и нашла местечко побезопаснее у основания его шеи, сжав ее как следует между колен. Только после этого она открыла контейнер, вытащила Распутина и уложила привычным жестом на сгибе руки, однако стазисный ошейник решила не снимать до тех пор, пока они благополучно не приземлятся. Карлинг оглянулась и посмотрела на гигантские бронзовые крылья Руна, которые мощными стабильными взмахами уверенно несли их вперед.

«Ты там в порядке?» — спросил Рун.

Его глубокий голос звучал, как чистый звон гигантского колокола, вибрации от которого отдавались прямо между ее ног.

«Абсолютно, — ответила Карлинг, — просто искала положение побезопаснее».

«Не волнуйся, дорогая Карлинг, — произнес он, — я не дам тебе упасть».

Дорогая Карлинг.(игра слов «Darling Carling» — прим пер.) Она вдруг поймала себя на том, что ухмыляется. Надо же было выдумать такое ужасное прозвище. Только он мог выдать нечто настолько глупое своим нежным, ласковым, с дразнящей ноткой, глубоким голосом, который так и манил рассмеяться вместе с ним над этой ерундой. Да он одной лишь интонацией своего голоса мог сделать ей причудливое и очень личное обещание. Обещание, которое гласило, что так он говорил только с ней и ни с кем больше. Она не верила ему ни секунды, но все же призналась самой себе, что где-то в глубине души ей было приятно сделать вид, что все именно так и есть.

Когда он снова придет за ней? Когда, обернувшись, она снова поймает на себе тот пристальный взгляд, который он умел так ловко спрятать за устало-сонным выражением лица? Ее улыбка погасла, когда возбуждение снова вспыхнуло, как искра на сухой траве, а внутри зашевелилось, лениво потягиваясь, словно только что проснувшийся зверь, ее хищное начало.

А что бы он сделал, приди она к нему? Ей пришлась по вкусу мысль о том, как они охотятся друг на друга: один делает шаг вперед, а другой отступает, а потом внезапно атакует. Рано или поздно они все равно станут любовниками. Это еще одно негласное обещание Руна, обещание удовольствия, которое уже само по себе было настолько удивительным, что проникло глубоко в ее душу. Она-то считала — те дни, когда у нее были любовники, давно прошли. Но как восхитительно снова удивляться!

Они вымокли насквозь, а леденящий ветер буквально впивался в кожу. И хотя ей всегда по душе была жара, суровый холодный климат никак не мог навредить ей. Чего не скажешь о Руне, чье тело хоть и пылало жаром от усилий, однако холод наверняка был ему неприятен.

Погладив его гладкую мощную шею, Карлинг прошептала заклинание. Магия волной окутала их, и вдруг они оба стали сухими.

«Ммм, — промурлыкал Рун. — Приятное ощущение».

«Я подумала, что ты мог замерзнуть», — сказала она ему.

«Я не замерз, но мне понравилось, что ты практикуешь на мне свою магию», — хрипло ответил он.

Карлинг усмехнулась. Очевидно, у него игривое настроение. Но ее веселье померкло, едва она вспомнила, как холодно и расчетливо подбирала способы напасть на него. Похоже, тогда это казалось правильным, но сейчас от одной лишь мысли об использовании разящего заклинания, чтобы только причинить ему боль, к горлу подступала тошнота. Даже если по какой-то причине Рун станет ее врагом, она сомневалась, что сможет хоть что-то использовать против него. Нет, теперь нет.

Когда-то она готова была на все, чтобы выжить. На любые жертвы. Выживание стало тогда главным приоритетом. Теперь же, когда время стало ценнее всего остального, ведь оно стремительно истекало, она, наконец, осознала, что существуют и другие вещи, которые гораздо важнее того, чтобы просто выжить.

Вскоре они снова вымокли, пролетая сквозь густой туман. Город скрывался за дымкой и виднелся впереди лишь размытыми очертаниями, как вдруг они оказались прямо над ним.