Поцелуйный обряд

В 7 часов вечера на улице уже начинало темнеть. Настя сидела в гостиной, освещённой одной лишь настенной лампой, глядя в одну точку на столе и перемещая массивный золотой перстень вдоль среднего пальца. Она уже много раз перебрала в голове, как они встретятся у памятника Пушкину, пойдут внутрь Михайловского дворца, будут ходить по этажам, разглядывая картины и рассуждая об искусстве. Она боялась показаться глупой по сравнению с ним, незнающей самых элементарных вещей. Ей казалось, что она опять оцепенеет, как только увидит его и не сможет проронить ни слова. Она долго ломала голову, собирая образ: ей хотелось выглядеть скромно и красиво. Её выбор пал на безрукавное тёмно-рыжее платье с вязаными вставками, к нему она подобрала перстень и серьги-кольца. Длинные шёлковые волосы были собраны в пышный пучок из которого выбились две ещё вьющиеся пряди.

Тело частично перестало её слушаться, она нервно вздрагивала при движениях, дышать было тяжело. От чего это? От того, что она боялась разочаровать его? Или от того, что он ей просто понравился? Или причина была в том, что она нашла в его глазах то, чего ей так не хватало?

Настя осталась на своём месте, когда услышала, что пришёл отец. Сердце вздрогнуло, не хотелось наткнуться на серьёзный и личный разговор перед такой важной и без того нервной встречей. Но где-то глубоко она понимала, что именно такой разговор ей сейчас и нужен…

— Ты чего в темноте сидишь? — спросил Владимир и включил свет.

Настя зажмурилась, но продолжила сидеть, боясь случайно пошевелиться и выдать свою тревогу.

— Собралась куда-то, — говорил он задумчиво, будто сам с собой, — заплелась, накрасилась, а сидит без лица. Что случилось?

Он присел рядом с ней и с надеждой заглянул в глаза. Настя заставила себя посмотреть на него: уставшее лицо, но такое спокойное. Она помнила его именно таким. Отец всегда много работал и не мог уделять ей много времени, хотя, наверное, очень хотел.

— Пап…

— М?

В горле встал ком, она не могла заставить себя заговорить и неосознанно закрыла рот рукой, стараясь выровнять дыхание.

— Ничего… — единственное, что она смогла сказать.

— Ну как ничего, — он терпеливо выдохнул, — очень даже чего. Такая красивая и такая печальная.

— Наверно красоту придумали, чтобы маскировать внутренние недостатки, — почти шёпотом, глядя в сторону ответила Настя.

— Нет, их так не скроешь, они всё равно выйдут наружу рано или поздно.

— Что с этим делать?

— Надо смириться, — мужчина взял её за руку, — принять себя такой какая ты есть, со всеми недостатками и пороками.

— А если я не хочу такой быть?

— Это замечательное стремление. Но помни, что ты обычный грешный человек, которому это не по силам.

Настя удивлённо посмотрела на отца.

— Я знаю, что тебе не нравится это слышать. Гордость — опасное животное. Змей. Убей его пока он над тобой не посмеялся. Помни, что невозможное человеку- возможно Богу.

— За что же Ему любить нас, если мы ничего не можем сделать?

— Я тоже постоянно думаю об это. Наверно ни за что. Просто так. Он не такой как мы.

«Он лучше нас.»

— Но ведь есть же что-то, что я могу для Него сделать? — с надеждой спросила она.

— Для начала будь благодарной. И не теряй веру.

— Спасибо, пап, — сказала она и слегка отвернула голову в сторону, скрывая наливающиеся слезами глаза.

На душе стало спокойнее. Она впервые за последние два года так обращалась к нему. Девушка положила голову на плечо отцу, они недолго сидели молча.

— Ко скольки тебе? — спросил отец.

Настя глянула на часы.

— Ой, надо бежать, — она поспешила одеваться.

— Далеко собрались?

— В Русский музей.

— А ну это близко совсем, успеешь, — он сделал небольшую паузу и хитро добавил, — красивый хоть?

Настя замерла от удивления.

— Пап! — нахмурилась она.

— Что? Просто интересно.

Краснея, Настя быстро надела любимые ботфорты, которые прибавили ей несколько сантиметров к росту, пальто и поспешила на встречу. На улице стемнело, начали разжигаться фонари. Проходя мимо Спаса-на-Крови, она остановилась и благоговейно взглянула на высоту храма, где виднелись купольные кресты. «Благодарю Тебя, Господи.»

У памятника Пушкину её уже ждали три знакомые фигуры. Ваня стоял в стороне, прижавшись спиной к постаменту. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— То есть ты хочешь сказать, что музей, основанный Николаем, названный в честь Александра и расположенный во дворце какого-то Михаила это вполне логичная цепочка? — эмоционально вопрошала Ксюша.

— Простите, я опоздала, — сказала Настя.

— Нет, ты как раз вовремя, — ответил Ясон и обратился к Ксюше, — да, но конечно всё могло быть намного проще. Ну что идём внутрь?

Михайловский дворец- двухэтажное здание, растянутое в длину и украшенное множеством белых колон и узких округлых окон. Оно симметрично и отличается чёткостью своей формы и скульптурными украшениями. Парадный вход дворца подсвечивался жёлтыми прожекторами, приглашая всех желающих.