Потустороннее

– Твою же…как больно! – Он смотрит на источник боли, – ожог! Твою мать, как?!

– Не надо было ко мне приставать. – Спокойным тоном проговариваю я, медленно снимая при этом вторую перчатку.

Парень разбивает бутылку, и, сделав “розочку”, направляется ко мне, шипя в мой адрес оскорбления.

–Долбаная сука. Убью.

– Ну я же просила…

Он пытается порезать меня осколком бутылки, но его скорость и реакция притуплены из-за чрезмерного количества алкоголя. Я увернулась от очередного его безуспешного замаха и, оттолкнув от себя, сделала шаг в его сторону и коснулась правой рукой его груди.

Его бесполезное теперь оружие выпадает из рук и полностью разбивается. Он начал говорить не своим голосом.

– Я испортил всю свою жизнь. Раньше любил оду девушку, но, будучи пьяным, я сперва убил её, а потом решил подстроить ее смерть под несчастный случай, сбросив мертвое тело с крыши, – он повернулся ко мне спиной и подошел к ограде моста, – но менты уже на следующий день начали шить мне дело. После отсидки начал воровать, и снова попал за решетку, так и живу. Ворую-сижу-ворую.

Этот отброс общества начинает потихоньку переваливаться через кованые перила моста.

– Я каюсь, – с этими словами, он исчезает с моста.

В темноте я отыскиваю свои перчатки, и стремительно возвращаюсь домой. Ненавижу, когда мне приходится так делать. После всего этого гложут странные чувства.

Вообще, он уже десятый по счету, эдакий личный юбилей.

Спустя двадцать минут я таки вышла к финишной прямой. Вот уже недалеко маячил подъезд.

Но мое спокойствие нарушает крик, доносившийся откуда-то со двора. Мимо меня проносится девушка, и, достав ключи от домофона, пытается открыть дверь.

– Открывайся уже!– Спустя пару мгновений девушка все же смогла попасть внутрь. За ней не спеша идет какой-то мужчина. Одетый в деловой костюм, он никак не похож на человека, что несет в себе угрозу.

– Доброй ночи, прекрасно выглядите, – незнакомец с чарующим голосом обратился ко мне. Но его лицо скрывала ночная тьма.

– Простите, но зачем вы преследуете девушку? – Женское любопытство взяло верх.

Но мужчина лишь лукаво улыбается и скрывается в подъезд. Ну уж нет, я не позволю обидеть девушку. Я быстро подбегаю к железной двери, но она заперта. Левая рука ложится на холодную панель со светящимися в темноте цифрами. Распахиваю дверь и бегу вслед за незнакомцем. Тот уже успел поймать девушку, и теперь тащил ее за волосы обратно на улицу. При этом что-то громко говоря на неизвестном мне языке.

– Уйди с дороги, – говорит он, проходя вплотную мимо меня. Глубокие скулы, бледная кожа, черные, как смоль, волосы и стройное подкачанное тело идеально подходили под образ красавца для девушек-подростков, но уж никак не маньяка.

Я обхватила его лицо обеими руками, но вместо криков я получила лишь неодобрительный взгляд. Кожа маньяка начала растекаться, как пломбир на палочке в самые жаркие часы. Я впервые сталкиваюсь с таким. Парень начинает ощупывать свое лицо и в это же мгновение на его лице отражается ужас.

– Что? Как это вообще возможно? – Его личико, которое было прекрасным меньше минуты назад, теперь превратилось в обезображенную гримасу. Глаз выпал наружу, скатился по пиджаку и скрылся где-то на лестнице. Парень рухнул на пол, выражая гримасу ужаса и боли. Он протягивает свои руки ко мне, но плоть его медленно рассыпается на куски.

Девушка тем временем вне себя от шока смотрела, как тает ее несостоявшийся насильник.

– Ты…сорвала дело. Мы еще придем за тобо…– его голос оборвался вместе с растаявшим телом. Осталась лишь лужица, похожая на рвоту, да лежащий на полу шикарный костюм.

– Ты в порядке? – Девушка посмотрела на меня пустым взглядом, и на миг мне показалось, что её лицо исказилось под неестественным углом. У меня пробежали мурашки по телу, но я списала это на усталость.

Она сорвалась с места и побежала куда-то наверх. Могла бы хоть поблагодарить.

Спустя несколько минут я наконец-то была дома. Приняв душ и покормив свою кошку, я легла спать. Завтра опять тяжелые, рабочие будни.

Я открыла глаза. Передо мной расстилалась кромешная ночная тьма. Всем моим нутром овладевает странное чувство – что-то среднее между безграничным страхом и необыкновенной решимостью. Под подушкой лежит телефон. Я достаю его, чтобы посмотреть время, но экран, мигнув, тут же гаснет. Все попытки включить его остаются безуспешными.

Я встала с кровати, и меня тут же охватил адский озноб. Такое впечатление, что за несколько часов температура опустилась с летнего зноя до зимней стужи. Чтобы не окоченеть окончательно, пришлось накинуть на себя одеяло. Попытка включить свет также не увенчалась успехом. Выключатель не то, чтобы не работал, он просто застрял и не переключался.