Потусторонняя одиссея

– Если только для этого, тогда расскажу, – более мягким тоном промолвил Бекас, – не прошло еще месяца, как я «откинулся» после недолгой отсидки и вернулся на родимую землю. Ни родных, ни близких, ни места, где я смог бы «перекантоваться» первое время, у меня, естественно, не было. Сначала я хотел начать честную, нормальную жизнь и даже стал подыскивать хоть какую-то работёнку, причем потратил на ее поиски ни много ни мало – ровно неделю. Постепенно выданные в лагере небольшие финансы «исполнили мне романсы» и я остался на полных «бобах». Хорошо сейчас еще лето и можно спать прямо на улице, но вот с едой дело обстояло сложнее. Кое-как один день я прожил, но голод не тетка, и он погнал меня на совершение преступления. С этой целью я отправился за город в небольшой дачный поселок, где забрался в первый же приглянувшийся мне неказистый домишко. Я был приятно удивлен находившемуся внутри пищевому многообразию, а главное – горячительным, успокаивающим душу напиткам. Не мешкая, я принялся активнейшим образом насыщаться и постепенно, «набравшись» вино-водочной эйфории, погрузился в спокойные и безмятежные сновидения, намереваясь с утра продолжить свое невольное, но очень удачное пиршество. Я прожил в этом доме три дня, нисколько не испытывая нужды и ни в чем себе не отказывая. Однако я упустил из виду такое немаловажное обстоятельство – как выходные, «…мать его», дни. Субботним утром, когда я еще не отошел от пятничного застолья, неожиданно для меня на дачу заявился хозяин. Он сразу же стал высказывать мне свое недовольство, при этом делал это в очень грубой, не отличающейся пристойностью форме. Я бы еще смог это терпеть и, наверное даже, согласился с его очевидными доводами, если бы он предоставил мне возможность спокойно убраться и согласился забыть о моем посещении, но он же оказался настолько непримиримым, что решил натравить на меня местных «ментов». С таким поворотом в своей жестокой судьбе я выразил ему полное несогласие, ведь я еще не успел в достаточной мере насладиться свободой, поэтому, как сами, надеюсь, понимается, мне пришлось «замочить» этого человека его же ножом. Хорошо еще он заявился один, а не то пришлось бы «кончать» всех, кто бы с ним ни приехал. Не ожидая от мертвого тела больше никаких провокаций, я спокойно обследовал его многочисленные карманы и нашел там десять тысяч рублей и кредитную карту, на которой этот неразумный дурак-человек умудрился карандашом «нацарапать» пин-код. Для меня эта была большая удача, и я, разумно предположив, что эти вещи покойнику больше без надобности, решил завладеть всем этим, нечаянно свалившимся на меня, богатым наследством. Пока не обнаружили труп, я тут же поспешил к ближайшему банкомату и обналичил там свою небывалую до этого выручку. На кредитке оказалось двести тысяч рублей – на них сейчас и гуляем. Как вы должны понимать, оставленные в доме мои отпечатки и видеокамеры банкомата рано или поздно, но все равно наведут на мой след, поэтому я и не сильно спешу появляться на людях.

– Вот как раз это абсолютно понятно, – согласился Бугор, разливая по стопкам очередную дозу горячительного напитка, – и мы с товарищем рады, что ты избрал для своего временного убежища именно наше пристанище. Мы уже который день живем, как это принято говорить: без забот, без хлопот. Верно я говорю, Ротозей?

– Да! – буркнул пьяным голосом тот, к кому обращался этот вопрос. – Все «зашибись».

– Ну а вы, давно тут обосновались? – поинтересовался Бекас в свою очередь. – Сколько здесь уже эта стройка? Я это к тому веду, что мне интересно: на какой еще примерно срок мы сможем укрыться в этом недостроенном доме?

– Мы здесь находимся последние пару месяцев, – начал разъяснять более словоохотный бомжеватый мужчина, – до этого жили в одном из подвалов, но по весне нас оттуда настойчиво «попросили», и мы вынуждены были скитаться по улицам – хорошо еще стало тепло, а так бы, точно, замерзли. Своего товарища я знаю давно, и он сопровождает меня везде, и практически неотступно: вдвоем легче выживать в этом жестком мире. Так вот, эту стройку мы заприметили еще в апреле, и тогда здесь шло большое строительство, мы же «кантовались» в небольшой деревянной сторожке, брошенной снаружи, возле забора. Очевидно, она когда-то служила «времянкой» и в дальнейшем более не использовалась. Так мы и перебивались, кто чем подаст, пока строительство под боком совсем не затихло и оттуда не убрали всю технику. Что у них случилось? В точности я не знаю, но с тех самых пор недостроенное здание брошено, ну, а мы с Ротозеем, естественно, решили перебраться сюда.

– Да, – резким кивком головы подтвердил менее разговорчивый человек.